Атаман. Кровь за кровь

Воронин Андрей Николаевич

Демидов громко застонал.

— Тише ты... Что у тебя? Ноги-руки целы?

Демидов снова застонал.

«Ну, сейчас начнутся новые приключения... — поду­мал Юрий. — Если удастся уйти без крови, это будет чудо...»

Без крови уйти не удалось. Едва заслышав шаги, Терпухин метнул гранату, а после гулкого взрыва, по­сле которого со склонов гор еще долго сыпались облом­ки камней, поднялся на дорогу и добил оглушенных бо­евиков.

К счастью, ноги и руки у Демидова оказались це­лы — он отделался лишь

ушибами.

Пока была ночь, беглецы решили уйти подальше в горы и забиться там в какое-нибудь труднодоступное место, где можно хорошо обороняться. Решено было двигаться в восточном направлении, в сторону Дагеста­на. Ведь искать их будут на равнине, ближе к пригра­ничной с Россией территории.

До рассвета оставалось часа два. Терпухин и Деми­дов преодолели небольшую горную гряду и засели на вершине среди крупных камней, предварительно зама­скировав щели между камнями травой и ветками, а сверху соорудив некое подобие шалашика. Несколько раз они видели преследователей, которые, очевидно, шли по ихнему следу, но вскоре теряли след, разбре­дались в разные стороны и в конце концов возвраща­лись обратно.

Высота имела то преимущество, что давала возмож­ность заблаговременно обнаружить неприятеля, а в случае чего успешно обороняться.

— Как ты волок эту бандуру? — покачал головой Демидов, указывая на пулемет. — Одна коробка с па­тронами чего стоит!

Ночная погоня подорвала силы Демидова. Ноги у него распухли. Терпухин все чаще и чаще с неодоб­рением поглядывал на ступни напарника. Его мучил вопрос — сможет ли Демидов с наступлением сумерек снова отправиться в дорогу.

— Нам пройти всего километров пятьдесят. А там и Дагестан, — вслух рассуждал Юрий.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал Де­мидов, осторожно притрагиваясь к багровым потертос­тям на ступнях. — Я не ходок, ты что, не видишь?

— Подними ноги повыше, отек будет меньше, — посоветовал Терпухин.

— Это конец, все... — пробормотал Демидов.

— Не паникуй, черт бы тебя побрал!

— Я хочу пить.

— Да, — согласился Терпухин. — Без воды нельзя, но где ты ее возьмешь?

Солнце нещадно палило, усиливая и без того мучи­тельную жажду.

— Надо где-то воду найти. Ведь с ночи во рту ни росинки, — пожаловался Демидов, — а впереди жар­кий день.

После того как Терпухин спустился с горы и в од­ной расщелине нашел воду, Демидов повеселел.

— Развели, понимаешь, демократию! Вот чеченцы и воспользовались, озоруют. Никакой демократии у нас в стране быть не должно, — заявил он и вдруг увидел, как Терпухин веткой собирает с ободранной коры мура­вьев и поедает их. — Слушай, что это ты делаешь?..

— У муравья в теле полтора процента белков, — сказал Терпухин, — а я бывший боец спецназа. Нас и не такому обучали...

— Ты еще и мышей есть станешь, — с отвращени­ем произнес Демидов. — Вот житуха! А все из-за

этой демократии паршивой!

Демидов помолчал, затем снова заговорил:

— Кто придумал на западный манер провокацион­ный для России лозунг «Земля — народу!»? Ленин? А вы у народа спросили, собирается ли он вообще ра­ботать? Наш народ и не собирался работать. У нас в пословицах все сказано: «работа дураков любит». Или — «работа не волк, в лес не убежит». А первей­шие лодыри у нас кто? Чеченцы! Украл человека, по­лучил выкуп — построил дом. Украл второго, получил выкуп — купил машину...

«Пусть болтает, — подумал Терпухин, продолжая вылавливать насекомых, — лишь бы не ныл...»

— Я бы сейчас борщика съел, — мечтательно ска­зал Демидов, наблюдая за Терпухиным. — Когда я был помоложе, мог целую кастрюлю за обед слопать. Со сметаной, холодненькой...

— Забудь о еде, думай о демократии.

— Да на черта мне об этом дерьме думать! — вдруг взъярился Демидов. — Это на Западе демократия, а у нас... Давно хотел туда рвануть, да, как говорил Ча­паев, языков не знаю... Вот евреи молодцы, почуяли, что жареным пахнет, и рванули кто куда. Одни в Из­раиль, другие в Америку.

— Сейчас твои евреи стали возвращаться назад в Россию-матушку, — вставил Терпухин, — и стано­вятся новыми русскими. Ты вот смог свои миллионы здесь заработать, а не в Америке...

— Лучше бы их у меня не было, спокойнее спал бы, — буркнул Демидов. — Никто бы у меня машин не воровал, выкупа не требовал. Правильно простые рабо­тяги живут. Заработал, пропил — и спи себе...

— Вот и ты поспи, побереги силы...

Демидов улегся поудобнее и вскоре уснул. После полудня, передав пулемет Демидову, вздремнул и Тер­пухин.

Он проснулся от грубого толчка. Демидов приложил палец к губам, всем своим видом показывая, что Тер­пухину нельзя шевелиться.

— В чем дело? — прошептал Юрий.

— Да тихо ты! Не двигайся. Они внизу... Я их всех на мушке держу.

Терпухин медленно поднял голову и взглянул меж­ду веток с увядшими и скрутившимися от жары листь­ями. Далеко внизу на развилке двух тропинок стояла группа чеченцев — человек семь-восемь. Они о чем-то оживленно разговаривали, то и дело указывая оружи­ем на вершину горы. Укрывшись в шалашике из веток, Демидов держал их на прицеле.

— Не вздумай стрелять, — прошептал Терпухин.

— Это все родственнички убитых тобою чечен­цев? — мрачно спросил Демидов.

— Возможно, — ответил Юрий, задетый местоиме­нием «тобой», употребленным Демидовым по отноше­нию к убитым прошлой ночью чеченцам.

— Восемь человек при полной боевой выкладке, — снова прошептал Демидов. — Они не выпустят нас от­сюда. Видишь, расходятся, в кольцо будут брать.

— Не стони, — произнес Терпухин. — Насчет се­бя можешь не беспокоиться. Ты же не стрелял, трупы не твои...