Атаман. Кровь за кровь

Воронин Андрей Николаевич

«Вот и попались! Возликовал Сахиб. — Теперь можно и на связника выходить. Но все же посоветовавшись с Демидовым» он решил, что солидный куш проще сорвать без помощи правоохранительных органов. Однако в последний момент Сахиб струсил и без ведома Демидова решился позвонить связнику.

Номер не отвечал. Сахиб звонил ранним утром, днем, вечером, даже ночью, но в трубке слышались од­нообразные длинные гудки.

— Возьми трубку, — шептал, как заклинание Са­хиб. — Что случилось, где ты?

Трубку в конце концов подняли.

—

Кто это?

— Это я, узбек, Сахиб. Почему ты так долго не под­нимал трубку?

— Спокойно. Где ты?

— Торчу под Москвой. Кажется, могу кое-что рас­сказать. Мне нужны бабки.

— Мне плевать, что тебе нужно, — послышался го­лос. — Когда будет результат, тогда будут и бабки.

— Я это уже понял. Надо встретиться. Давай на Ленинградском вокзале, на перроне для электричек.

— Хорошо. В три часа дня тебя устроит?

— Устроит, — сказал Сахиб и для пущей важности добавил: — не дай Бог ты опоздаешь!..

— Сам не опоздай, — послышалось в ответ.

Сахиб повесил трубку и почесал в костистом затылке.

«Черт возьми, почему его не было, когда он был так

нужен? Могли бы застукать их на аэродроме. Наркоти­ки должны быть в том же самом самолете. А теперь придется ехать черт знает куда. Ведь лошадей увозят на какую-то конно-спортивную базу... И еще неизвест­но, куда могут пропасть наркотики по дороге.»

Фургон с лошадью уже прибыл на одну из таких баз, где свили себе гнездо оборотистые дельцы, жаж­дущие быстрого обогащения. Вы опоздали, — сказал высокий поджарый муж­чина, выходя навстречу прибывшим.

— В нашем деле поздно никогда не бывает, — отве­тил приехавший. — На аэродроме задержались.

— Лошадь в порядке?

— Лучше не бывает.

Лошадь вывели из фургона и повели в конюшню. Сахиб обратил внимание, что вместе с лошадью, транспортируют целую гору конской сбруи: седла, уздечки, какие-то попоны.

«Скорее всего, наркота в седлах! Слишком много се­дел для одной лошади!» — подумал Сахиб и стал вни­мательно наблюдать, куда отправят эти начиненную наркотиками седла. Работники фирмы выгрузили сбрую и понесли ее к конюшне. Сахиб, напросившись посмотреть, как он выражался, «лошадок для королей», пошел было вслед за всеми, но возле решетки, отделяющей одну из конюшен, его остановил охранник и спросил:

– Ты куда?

Сахиб махнул рукой и буркнул что-то невнятное. Понятное дело, разве его пустят в святая святых наркодельцов? Сахиб повернул назад и стал глазеть, как по кругу выгуливают норовистую лошадку. При этом он искоса поглядывал по сторонам. Вскоре он заметил, что поджарый, спортивного вида мужчина вместе с курьером вернулись в здание администрации.

Очевидно, отправились за специалистом, кото­рый проверит качество наркотиков, — подумал Сахиб. Надо спешить. Попытаюсь ка я пробраться в конюшню...»

Он смешался с толпой зевак, отошел

в сторону и, оглянувшись, убедился, что за ним никто не следит.

Затем перелез через решетку и очутился на запретной территории. На всякий случай Сахиб ощупал порта­тивную видеокамеру, которой его снабдил связник при встрече на Ленинградском вокзале. «Настоящая, шпи­онская», — подумал узбек. Нащупал он и сотовый те­лефон, по которому мог в любой момент связаться с нужными людьми.

Сахибу предстояло заснять на пленку момент пере­дачи наркотиков курьерами, и он очень волновался. Ведь если охрана застукает его с этой камерой, то пощады ему не будет. Уничтожат не камеру, а его самого!

Пробраться к тому зданию, в котором исчезла ло­шадь и куда отнесли сбрую, не составило большого труда. Сложнее было попасть внутрь. К счастью, в торцевой стене здания Сахиб заметил распахнутые вентиляционные окошки. Через минуту худощавый и проворный узбек уже внимательно рассматривал внутреннее устройство конюшни. Пока он не знал, в каком станке находится нужная ему лошадь, но уз­нать это было делом нескольких минут. Именно возле ее станка лежали сваленные в груду седла. Сложнее было придумать, где спрятаться для проведения скрытой съемки.

Сахиб решил, что для такой работы удобнее всего залечь на дощатый настил, положенный поверх попе­речин, распиравших стропила. Именно оттуда откро­ется отличный обзор. Кроме того, что ему будет видно все, он будет находиться в относительной безопаснос­ти. Если его «шпионская» камера не подведет, то по­лучится отличный видеоматериал, который окажет следствию неоценимую услугу, а на суде произведет эффект взорвавшейся бомбы. Кадры покажут по теле­видению... Возможно, покажут и Сахиба, только он по­просит, чтобы лицо, его было размыто — как бы не стала мстить наркомафия...

Некоторое время Сахиб всецело отдался фантази­ям, а потом стал скучать. Неожиданно послышались голоса, и дверь отворилась. В проход между станками вошли люди. Впереди шествовали представительные мужчины, сзади семенили какие-то невзрачные лю­дишки в синих халатах. Сахиб сразу узнал курьера и поджарого мужчину, бывшего здесь за хозяина.

Они подошли к станку, и поджарый привычным же­стом открыл дверцу.

— Так это и есть знаменитая Рогнеда? — спросил один из незнакомых Сахибу людей, чрезвычайно тол­стый, похожий на Лучано Паваротти.

— Да, это она. Вы, Дмитрий Иванович, хотели лич­но посмотреть не нее — пожалуйста. Именно она сде­лала три ходки. Только долго любоваться ею мы вам не позволим. Товар вот здесь, — отвечал ему «поджа­рый», — похлопывая по одному из седел.

Сахиб включил видеокамеру и направил объектив на этого, как ему казалось, противного мужчину.

— Не волнуйтесь, я вас не задержу. Я люблю ло­шадей. Взгляну — и все... — произнес толстяк, входя в станок. Он ощупал лошадь, даже погладил ее, затем пошел.