Атаман. Кровь за кровь

Воронин Андрей Николаевич

— Так объявили, что это вроде из-за неосторожного обращения с оружием, — вставил слово Терпухин.

— Да, они тебе объявят... Они черта переспорят! — рука Черемисова потянулась к бутылке.

— Не спеши, Борис, — сказал Терпухин. — Не бе­рет, чего зря добро переводить.

— И то правда, — согласился капитан милиции. — А они много кого зря побили. Взять хотя бы врачей Красного Креста. За что? По нашим сведениям, эти мрачи пули из ран ни у одного полевого командира до­стали. Что, фельдшерка тебе пулю достанет?.. Вол­ки — они и

есть волки.

— Борис, — произнес Терпухин, — я, наверное, уе­ду. Кое-кого надо увидеть. Вернусь не скоро...

— Возвращайся. Буду ждать. А с этими, — Чере­мисов быстро взял бутылку, налил стаканы и кивнул в сторону юга, — с этими мы разберемся.

Выпил, крякнул, снова занюхал корочкой хлеба и, весело поглядывая на Терпухина, сказал:

— Выдюжит Россия! Их почти нигде не принимают.

Посылают своих юношей по всему исламскому миру в мусульманские школы. Многие отсеиваются, а из Па­кистана так почти всех повыгоняли к кузькиной мате­ри. Это так называемый зеленый пояс — мусульман­ский фундаментализм. Смотрел по телевизору, что в Алжире творится? Сотнями вырезают, всех подряд!

— Может, пойдет нефть по трубе, успокоятся? — предположил Терпухин.

— Как же, успокоятся! Еще хуже будет. Чуть что — они задвижку хлоп!

— Ладно, я пойду, — Терпухин поднялся. Перед глазами стояла тяжелая, отвратительная картина — тощий волчонок рвет труп пожилой женщины...

Валентина Бузуева отстранили от дел за провал операции, которая завершилась бесследным исчезнове­нием внедренного в ряды наркомафии человека. Не зная, куда пристроиться, он временно нанялся к одно­му знакомому автомеханику, открывшему в собствен­ном гараже маленькую ремонтную мастерскую.

Слушая по плейеру английские тексты Илоны Да­выдовой, Валентин копался в карбюраторе двигателя, который ему следовало починить еще вчера. Однако вчерашний вечер ушел на одну полузнакомую даму. Бузуев закатил пир и ухлопал все деньги. На робкую просьбу оставить ему немного денег дама ответила:

— До свидания. Самое главное — это эмоциональ­ная развязка, давай не омрачать ее грубой материаль­ностью.

«Грубая материальность» началась с утра, когда он позавтракал остатками вчерашнего ужина, а на обед при­шлось довольствоваться холодной водой из-под крана.

В гараж заглянул хозяин.

— Валек!

– Да?

— С минуты на минуту за машиной придет ее вла­делец. Она, надеюсь, уже готова?

— Пару минут, и будет о'кей! — солгал Бузуев, ду­мал, что он найдет с клиентом общий язык.

— Ты мне точно скажи, сколько еще времени тебе нужно? Я же вижу, что ты не можешь работать. Пере­брал вчера? Давай я сам ее закончу.

— Да ну, — отмахнулся Бузуев.

— Валек, пожалуйста, я прошу тебя! Перестань слушать эту дребедень, — автомеханик постучал по плейеру. — Эта Давыдова закодирует твою психику гак, что ничего хорошего тебе это не даст. Я понимаю, ты развелся с женой, едва не свихнулся от этого, по пойми, английским

это не прошибешь.

— Мне это нужно, — сказал Бузуев, — увидишь, меня еще забросят в Штаты. Я не должен забывать ан­ глийский, я должен его совершенствовать.

— Я прошу тебя, ради Христа, почитай ты лучше какую-нибудь книжку на английском. Хочешь, я тебе подарю «Остров сокровищ»? У меня есть...

— Это какой-нибудь умник тебе посоветовал или ты сам придумал?

— Этот «умник», сейчас переводчиком большие баб­ки заколачивает.

— Тысяча в месяц — еще не бабки. Слушай, если не возражаешь, иди отсюда, а?

Хозяин гаража не обиделся, наоборот, улыбнулся и сказал:

— Валек, послушай, ты такой псих, но все равно я тебя люблю. Хоть убей, не знаю за что...

Я рад, — ухмыльнулся Бузуев, извлек из на­грудного кармана сигарету и сел покурить. Выкурив одну сигарету, он зажег от нее вторую и просидел в за­думчивости, пуская дым над головой, около получаса. Плейер на поясе продолжал гонять кассету, но науш­ники болтались у Бузуева на шее.

Валентину было обидно, что он не прошел отбор в одну очень заманчивую группу как раз из-за неваж­ного знания языка. Он надеялся, что, когда опять ста­нут набирать подобную группу, он предстанет перед экзаменаторами во всеоружии. Только бы Илона Давы­дова не подвела...

— Думаете, что я не смогу? Не смогу? — неожидан­но для самого себя потряс он кулаками.

Возле гаража послышались шаги, и в открытые во­рота заглянул тип с сильно развитой нижней челюс­тью. Он имел ученую степень каких-то наук и подтасо­вывал опросы общественного мнения. Как близкий друг одного высокого московского начальника, не пла­тил гаишникам штрафов и не давал взяток.

— Ну, как дела? Ты что, еще не закончил? — спро­сил клиент, быстро мигая за толстыми стеклами очков.

— Пока нет, — лаконично ответил Бузуев и вино­вато развел руками.

— Что? Ты же сказал, что сегодня утром машину можно будет забирать! Я буду жаловаться хозяину!..

— Вы лучше дайте на кефир, тошно мне...

Владелец машины как ошпаренный выскочил из га­ража, и вскоре послышался его визгливый голос:

— Что за мудила этот механик? Почему нельзя ра­ботать по расписанию?

— Россия, понимаете, Россия, — объяснялся с ним хозяин гаража. — Страна с названьем кратким Русь. Взял лишку вчера, руки не крутят, глаза не смотрят...

— Мне какое дело до этого? — раскричался кли­ент. — У меня сегодня деловая встреча, а какая-то об­разина мне все портит! Интересно, если я дам ему пять долларов на похмелку, он закончит к вечеру?

— Может, и закончит, но у него железное прави­ло — не опохмеляться.

— Что ж, пусть его покрутит! Я знаю, что такое по­хмельный синдром, пусть его хорошенько покрутит!..

Это было пределом. Бузуев горько улыбнулся, по­дошел к кувалде, стоявшей в углу, взял ее в руки и изо всей силы обрушил на капот автомобиля.