Атаман. Кровь за кровь

Воронин Андрей Николаевич

– - Ладно, подними, — сказала Мария таким оби­женным тоном, что Валентин заключил ее в объятия и принялся целовать, махнув рукой на трезвонящий телефон. Перестань, — кислым голосом, как у всех пере­горевших женщин, сказала Мария, — подними свою трубку...

Бузуев покосился на нее, но все же схватил трубку.
– Да?

— Это узбек, — услышал он.

— Ну, что там у тебя?

— Я его взял, понял? — кричал Сахиб. — У меня такой компромат здесь!

— Ну и что? Ты о чем говоришь?

— Как о чем, ты что,

забыл?

— Потише нельзя? — сказал Бузуев, но Сахиб ув­лекся и продолжал кричать. Мария из деликатности отошла в сторону.

Глава 11. Двуногие волки

Тем временем увлеченный успехом Сахиб, присло нившись к стене конюшни, стал слишком громко рас­писывать в сотовый телефон о том, что он видел.

Как уже говорилось, Сахиб был человеком увлека­ющимся, импульсивным и непосредственным. Мечта стать шпионом, разведчиком привела к тому, что он с оверш енно потерял голову и забыл, где находится и как себя надо вести.

Лицо у связника Сахиба, Валентина Бузуева, вытя­нулось, когда он услышал фамилию высокопоставлен­ною московского чиновника, которого Сахиб якобы ви­ден на месте передачи наркотиков и даже заснял на видеокамеру. Бузуев не грубо, но сильно оттолкнул то­скующую подругу и стал лихорадочно соображать, что следует предпринять. Он пробормотал в телефонную трубку:

Понимаешь, меня сейчас отвлекают, ты можешь подождать до вечера?

К черту, это такой успех, парень!

Где ты находишься?

Как где? Я на объекте! Ты никогда такого не ви­дел, понял? Эй...

Бузуев услышал в телефонной трубке чужой голос, вскрик, и вслед за этим раздался какой-то странный шум. Бузуев грубо схватил Марию за волосы и прижал ее голову к груди, чтобы она не мешала. В телефонной трубке послышался тупой звук удара, и Валентин дога­дался, что узбека ударили чем-то тяжелым. Хорошо, ес­ли это кулак, но если лом или камень какой-нибудь?

— Что случилось? — встревожено крикнул Бузу­ев в телефонную трубку.

Притихшая Мария стояла рядом. Игривость у нее как рукой сняло.

— Что у тебя там происходит? — опять громко про­изнес Бузуев, но из трубки послышалась брань, а за­тем раздались короткие гудки. Бузуев сморщился, по­дул в трубку и осторожно повесил ее на рычаг теле­фонного аппарата.

Валентин Бузуев мог только догадываться, что про­исходило там, откуда звонил Сахиб. Он не знал, что, очнувшись от первого удара размечтавшийся «развед­чик» обнаружил, что его крепко держит за руки дю­жий молодчик, а другой внимательно изучает видеока­меру, пытаясь извлечь оттуда кассету.

— Эй, не трогай! — крикнул Сахиб. — Она что, твоя?

Парень не обратил никакого внимания на слова уз­бека и продолжал заниматься камерой. Тогда Сахиб из­ловчился и саданул коленкой в пах парня, державшего его за руки. Неожиданность

атаки привела к успеху. Молодчик вскрикнул и на какой-то момент ослабил хватку. Узбек выдернул руки и подбежал к решетке, отгораживавшей здание конюшни. Он перелез через нее и дал стрекача по ровному ипподромному полю. Он уже понял, что дело серьезное и видеокамеру придется бро­сить ради спасения собственной шкуры.

— Что случилось? — крикнул в это время Бузуев, перезвонив своему неосторожному агенту по сотовому телефону. Один из парней-охранников поднял валяв­шийся сотовый телефон и спокойно сказал:

— Иди ты в задницу...

Как быстро ни бегал Сахиб, его поймали в два счета.

— Я вызову милицию! — орал Сахиб. — Вы не сме­ете трогать меня!

Его сшибли с ног, оглушили ударом по голове и по­тащили к зданию. Сахиб приходил в себя и снова кри­чал. Но уже не так громко.

— Сейчас сюда приедут омоновцы, отпустите меня, черт бы вас побрал!

Его опять били, стараясь попасть по лицу, чтобы он затих. — Отпустите меня! — уже умолял Сахиб. — Я все расскажу, только не бейте!

Сахиба притащили к «поджарому».

— Заткните ему рот! — приказал тот.

Парня сильно ударили по голове, но он заорал еще громче.

— Как вы бьете? — рассердился «поджарый». Он подскочил к Сахибу и изо всех сил ударил его по лицу. Голова узбека откинулась и безжизненно повисла.

Едва Сахиб очнулся, как получил удар кулаком в живот.

— Отпустите, я не хочу! — Сахиб едва шевелил разбитыми в кровь губами. — Вы не люди, вы волки, двуногие волки!

— Волки? А о чем ты думал раньше, слизняк? Что ты здесь делал? Кто тебя послал?

Неожиданно среди людей, которые обступили его, Сахиб узнал человека, в рабстве у которого он пробыл два бесконечно долгих месяца. Он понял, что пощады ему не будет.

— Тэбя Тэрпухин послал? Жаль его, сгорэл вместе с хатой. Ну, говори, что ты тут дэлал, — улыбнулся чеченец, уверенный, что бывший раб не осмелится ос­лушаться хозяина.

— Пошел ты к ... — хрипло пробормотал Сахиб.

Его затащили в подвал, и Сахиб понял, что его мечтам о разведдеятельности никогда не сбыться. Его бросили на каменный пол, но он нашел в себе силы вскочить и вцепиться в одного из парней. Тот выхва­тил пистолет, и негулкие звуки выстрелов, скраден­ные навинченным на ствол глушителем, прервали жизнь Сахиба. Он прохрипел что-то невнятное, крова­вый пузырь надулся и лопнул на его губах, и жизнь навсегда покинула его.

На хуторах станицы Орликовой царила тревога. В любой день могли заявиться чеченцы. Терпухин го­товился к отъезду, но понимал, что это будет бегство. Впрочем, особого страха он не испытывал, потому что знал: если нагрянут чеченцы, он ввяжется с ними в пе­рестрелку, и тогда с контрольно-пропускного пункта и с двух блок-постов к нему придут на помощь.