Атаман. Воевода. Новая Орда. Крестовый поход
Шрифт:
Антип безбожно храпел, Федька во сне вскрикивал, метался. Что из этой симфонии разбудило посреди ночи Вожникова, храп или крик, определить было сложно. Может, ни то, и ни другое, а просто холод? Хотя не так уж и холодно было, вполне терпимо, даже округлая, обмазанная глиной печь для сушки снопов еще не совсем остыла.
Тем не менее Егору не спалось, он полночи ворочался, временами впадая в какое-то забытье, а потом и вообще проснулся. Натянув волчью шкуру, заложил руки за голову, вытянулся – думал.
Тысяча четыреста девятый год… ладно, чего уж теперь без толку повторять-то? С колдуньей, со снадобьем,
Не-ет уж, ватага – банда, если попросту – это уж совсем вариант никудышный, ни в какие ворота. Еще чего – людей убивать, грабить! Вот уж – фиг. Больно надо!
Ла-адно, пока еще Антип ватажку свою соберет, отыщет подходящих типов, пока объект для нападения выберет, наверняка какого-нибудь незадачливого купчишку… тем временем можно и ведьмочку отыскать, колдунью, взять у нее водицу заговоренную, снадобье, да, помолясь – в прорубь. В ту самую, где юную волхвицу топили? Брр! Жуть какая. Неужели – было? Да было, как не было. Прямо на глазах. И все ж – до сих пор не верится. Впрочем, верить – не верить, тут уж – что есть. О другом думать надо – как побыстрей отыскать колдунью.
С утра Антип, зачем-то прихватив с собой Федьку, вновь отправился в посад на поиски старых своих знакомых – ватажников. Борисовичи, столкнувшись в корчме с Вожниковым, пригласили его к себе в овин, где было намного теплее, чем в риге. Там, в овине, и рассчитались, оплатили по факту работу проводника, оценив ее в двадцать четыре денги – пара дюжин – сумма по нынешним временам не очень большая, но и не слишком малая. Егор долго думал, куда бы деть эти мелкие серебряные кружочки? Пробовал было в пояс – так высыпались, а кошеля у него не имелось…
– Так ты сходи на торжище, купи. Две денги всего-то.
И правда, совет Данилы Борисовича был вполне здравым – почему б не купить-то? Сходить в посад, голову проветрить, да заодно как-нибудь по-хитрому разузнать там о любой, проживающей в доступной местности, ведьме.
Денежки, завернув в найденную тряпицу, молодой человек спрятал за пазуху, пригладил растрепанные со сна волосы пятерней, да зашагал в посад, все тем же путем – по тропке. Так выходило быстрее, нежели по дороге, тем более дорожка-то уже растаяла, и путь преграждали огромные буровато-коричневые лужи. Кто знает, где у них там дно? Так что по тропинке надежнее будет.
Памятуя о местном гоп-стопе, Егор хотел было прихватить с собой в город секиру, да, по здравому размышлению, от этой затеи отказался: незачем слишком уж привлекать внимание людей местного князя, мало ли как они среагируют на незнакомца с боевым топором на плече. А ну-ка, где-нибудь на авторынке прошелся бы с пулеметом.
На этот раз день выдался пасмурный, с плотными белыми облаками и редкой просинью. Хорошо хоть дождик не лил, да ведь облака-то были, на взгляд Егора, вовсе не дождевые, высокие, даже солнышко иногда появлялось, выглядывало, сверкало, словно высматривало добычу – ну-ка, ну-ка, а где еще притаился сугроб?
– Рыбка, рыбка, белорыбица!
– Квас, квасок, раскрывай роток!
– А вот сбитень, сбитень…
– Пироги, пироги, с пылу с жару, недороги…
– Купи, господине, собаку! Добрый псинище – всегда пригодится.
– Да не нужна мне собака. Кошки, калиты – где?
– А вон, в том ряду, за баклажками.
Свернув, Вожников, не обращая никакого внимания на навязчивую рекламу («Купи, господине, баклажку!» «А вот блюдо – самое лучшее!»), обогнул торговцев деревянной посудой – всякого рода мисками, баклагами, блюдами, – быстро сторговал за две денги поясной кошель – «кошку», а на обратном пути, подумав, все ж прикупил деревянный гребень и ложку, подвесив все к поясу на специальных бечевках – карманов-то не было!
– Собаку, господине, купи.
– Не нужна мне собака, сказал же, – молодой человек с подозрением покосился на крупного лохматого пса непонятной породы и покачал головой. – Нет, не нужно. А не знаешь ли ты, уважаемый, кто умеет заговаривать зубы? Болят уж который день, мочи нет, кариес, наверное.
– Зубы? – продавец пса – глуповатого вида парняга лет двадцати с круглым добродушным лицом и толстыми губами, озадаченно взъерошил затылок. – Ране Манефа… тьфу-тьфу-тьфу – тут парень перекрестился и продолжил уже почти шепотом: – Ране Манефа-волшбица всем заговаривала. Она тут, неподалеку, жила, в деревеньке одной. А теперь волшбицу того… казни предали, за колдовство злое. Теперь с зубами даже и не знаю к кому.
– Что, так-так и не к кому? Ты, уважаемый, помоги, а я уж в долгу не останусь, – Вожников многозначительно позвенел недавно купленными кошелем, вернее, тем, что в нем находилось. – Болят ведь зубы-то. Болят.
– Ин ладно, – плотоядно взглянув на кошель «болезного», парняга махнул рукой. – Пойду, спрошу у кума, он тут рядом, рыбой торгует.
– Так, может, я сам у него спрошу?
– Что ты, что ты, никто чужому не скажет. А ты, мил человек, тут постой, я быстро.
Прихватив с собой собаку, торговец проворно скрылся за рядками. В ожидании его возвращения Вожников, прислонясь к бревенчатой стене какого-то амбара, с интересом наблюдал, как местные пацаны играют в «чику». Не на деньги играли – денег, даже самых мелких, медных, у них, походу, не было – на щелбаны да на желание. Кто-то, проиграв, громко ржал жеребцом, кто-то, замычав по-коровьи, наклонившись, пил из лужи воду, а вот один – самый мелкий – скинув армячок и перекрестившись, полез на высокую березу.
– Смотри, Ванюх, не свались! – орали снизу.
– Не свалюсь. А свалюсь – так ловите.
– Нашел, мил человеце.
Вожников живо оглянулся: держа на веревке кудлатого пса, переминался с ноги на ногу толстогубый парень:
– Нашел я тебе волшбицу. Токмо это…
– Понял! – Егор живо полез в кошель. – Всякий труд должен быть оплачен. Вот, держи. Надеюсь, денги хватит?
Продавец собаки ухватил денежку с такой неожиданной прытью, что молодой человек понял: слишком много дал! Целую серебряху, когда за глаза хватило бы и медного пула. Что ж, с местными ценами приходилось пока разбираться вот так, на ходу. Да. Может, еще и не пригодится с ними разбираться – вдруг да поможет колдунья, водицы заговоренной даст… вдруг?