Атлантическая премьера

Влодавец Леонид Игоревич

– Успокойся, – сказал профессор, – ты слишком нервничаешь, Астрид. Я тоже понял, что он подсадная утка, но что мы можем с ним сделать? Попробуй, придуши его! А с другой стороны, если нам суждено умереть, то зачем тащить в могилу последнюю тайну? Все равно Господь не допустит, чтобы эти подонки были счастливы. Обогащаться за счет клада, составленного из награбленного добра, – достойно лишь таких же мерзавцев, каким был Эванс.

– Вы знаете, сэр, – сказал я, ничуть не обидевшись, – если бы я пришел к вам избитый до полусмерти и без этого золотого слитка, вы,

наверно, поверили бы мне больше. Но я вам честно сказал, что меня послали передать вам то, о чем я сообщил. Наверное, если бы я стал изображать перед вами полностью неинформированного человека, вы стали бы доверчивы. То, что вы приняли меня за человека пиратов – ваше личное дело. Могли бы и не рассказывать ничего, а просто придушить, когда я засну. Если бы вы посадили вашу девушку мне на ноги, а сами уселись мне на грудь и взялись бы за горло, то, я думаю, у вас бы все получилось. Я очень крепко сплю.

– Ну да, – хмыкнул профессор, – один удар вашего кулака – и моя несчастная голова треснет, как тыква. Вам следует уйти, так как мне больше нечего сообщить фру Соледад. Сейчас нам с фрекен Астрид надо подготовиться к встрече со Всевышним. Пастора у вас, конечно, не имеется?

– У меня лично нет, – сказал я, – а у пиратов, вероятно, тоже. Латиноамериканцы почти поголовно католики.

– Все хорошо! – послышался лязг открываемого люка, и по трапу спустилась Соледад. Конечно, она подслушивала.

– Вы молодец, профессор, – сказала пиратка, – то, что вы все рассказали этому парню, прекрасно, хотя и заслуживает проверки. Конечно, жадная корыстолюбивая женщина, вероятно, прокрутила бы вас еще, потому что заподозрила бы вас в том, что вы скрываете еще десяток кладов, но я не такая. Я не буду вас больше мучить.

В ту же секунду в ее руке тускло блеснул никелированный револьверчик, выхваченный из кармана брюк. Звонко усилившись эхом от бортов яхты, хлопнул выстрел. У профессора там, где индусские женщины рисуют себе цветное пятнышко, появилась маленькая дырочка. Он ничего не сказал и плашмя лег на тюфяк.

Астрид пронзительно завизжала, шарахнулась куда-то в темноту. Оттуда ее выволокли два черных охранника, которые, словно духи преисподней, явились из ничего.

– Вам, мисс, – улыбаясь, сообщила Соледад, – я не дарила легкой смерти. До утра вы доживете и помолитесь о спасении души профессора Бьернсона. Пойдем, Энджел. Оставим сеньориту наедине со Всевышним. Да простит ей Дева Мария ее еретические заблуждения!

Соледад перекрестилась, взяла меня под ручку и повела вверх по лестнице. Идти было немного неприятно, так как на изящном пальчике Соледад болтался револьверчик, и не было никакой гарантии, что эта женщина-дьявол из чисто садистских побуждений не пустит мне пулю в живот или в бок. Из трюма донесся истошный визг Астрид.

– Это она молится? – спросил я у пиратки, когда мы оказались на каютной палубе и закрыли за собой люк.

– Это ее насилуют, – усмехнулась Соледад, – там в трюме есть переборка и еще одна дверь, там сейчас стоят в очереди человек пятнадцать. Потом подойдут еще. За сегодняшнюю ночь

она познает сорок мужчин. Прекрасно! Я лично не пробовала подряд больше семи, поэтому не уверена, что она выживет, скажем, после двадцать пятого. Но те, кто опоздает, будут сами виноваты.

– Как ты думаешь, насчет клада Эванса профессор не напридумывал? – спросил я.

– Мне безразлично, – усмехнулась Соледад. – Я проверяла не профессора, а тебя. Если бы ты взялся выяснять у них, не хотят ли они бежать, начал бы рассказывать им о том, зачем я тебя послала и вообще повел бы себя как-то не так, то первым бы я пристукнула тебя и не так нежно, как профессора. Но ты мне показался искренним, хотя, наверно, доверять тебе совсем еще нельзя. Это моя женская слабость – ведь ты мне нравишься…

Она повлекла меня за собой в свою каюту.

Любовные игры под вой урагана

В каюте меня ожидал сюрприз. Там под охраной уже знакомого нам негра Варгаса находились Джерри и Синди.

– Я протестую, – громко объявил Купер-младший, едва мы вошли. – Это нарушение джентльменского соглашения, мистер Родригес. Зачем вы нас задерживаете?

– Да что вы, Варгас? – сказал я строго. – Разве я приказывал вам привести их силой и держать под дулом пистолета? Надо было вежливо пригласить их отужинать с нами!

– Умница! – шепнула Соледад по-испански. – Я бы не сказала лучше!

– Простите, сэр, – с подобострастием, немного переигрывая, ответил Варгас, – вы ведь наказали бы меня, если бы я не привел их.

– А ты и так будешь наказан, – сказал я. – Тысяча долларов штрафа!

– Есть, сэр! – Варгас удалился.

– Прости его, дорогой, – «заступилась» за своего холуя Соледад. – У него пятеро детей, две жены и четыре любовницы. Надо же ему всех их кормить.

– Господь не разрешил многоженства, – проворчал я.

– Скажите, мистер Родригес, – поинтересовался Джерри, – это здесь так принято – ужинать в три часа ночи?

– Вовсе нет, – ответила Соледад, одарив Джерри улыбкой. – Просто мне хотелось немного развлечь вас.

– Мы уже спали, когда ввалился этот ваш Варгас, – пожаловалась Синди, – лучшего развлечения для нас вы не могли придумать?

– Бедняжка! – посочувствовала Соледад. – И конечно, этот дурачок напугал вас в самый неподходящий момент?

– Нет, – ответил Джерри с некоторым смущением, – мы просто спали, и у нас не было «неподходящих моментов», на которые вы намекаете, но разве будить людей в три часа ночи – это по-человечески?

– Боже мой, – всплеснула руками Соледад, – мы так виноваты перед вами! Мы просим прощения, верно, Энджел?

– Да, да, – кивнул я, но понял по взгляду Соледад, что отпускать их на «Дороги» не следует.

– Давайте все-таки поужинаем вместе? – радушно предложила Соледад. – В конце концов, завтра нам необязательно вставать рано. Мы посидим, побеседуем, расскажем друг другу массу интересного, выпьем хорошего вина… жизнь слишком хороша, чтобы тратить много времени на сон. Ведь сон – это почти смерть.