Атлантида: возвращение короля
Шрифт:
Осознание того, что он умрет, мелькнуло во взгляде октопиана прямо перед тем, как Эмброуз резко повернул руку, ломая шейные позвонки и отделяя голову.
Голова отлетела с глухим щелчком.
Встретившись со взглядом каждого октопиана, он откинул голову в сторону.
Эмброуз улыбнулся. Медленно, опасно.
Спустя минуту Атлант врезался в плывущего перед ним октопиана.
Они все начали визжать, и он рассмеялся.
Началась драка.
Глава 21
— Отпусти
Он проворчал что-то в ответ, но продолжал рассекать воду быстрее скорости света — по крайней мере, так ей казалось. Желудок скрутило, а глаза с трудом справлялись с окружающей обстановкой. Казалось, что всякий раз, когда ей наконец удавалось поймать что-то взглядом, оно исчезало в следующее мгновение.
— Ты хочешь, чтобы меня на тебя стошнило? — спросила она высоким голосом. — Потому что я это сделаю, правда сделаю!
Деймос пристально посмотрел на нее и снова хмыкнул.
Конечно. Только она могла застрять с человеком, который не понимал речь и убил бы ее без раздумий, в то время как ее вот-вот вырвет.
Эмброуз не погладил бы ее за это по головке, но отчаянные времена требовали отчаянных мер. Океан начал кружиться вокруг нее, и ее желудок поднялся на новый уровень желания отделиться от тела.
Протянув руку, она запустила пальцы ему в волосы. Деймос отпрянул от ее прикосновения и зарычал, но его скорость не уменьшилась. Тяжесть в животе усилилась, и как только желчь начала подниматься по пищеводу, Мари резко дернула Деймоса за волосы.
И тут же все прекратилось.
Головокружение. Движение. Ворчание.
Когда рвота вылетела из ее рта, Мари едва услышала Деймоса позади себя. Нет, она была слишком сосредоточена на своем желудке, который выдавливал все, что она съела за последние два дня.
— Вот что происходит, — пробормотала она, указывая на плавающий комок рвоты, — когда ты меня не слушаешь.
Мари обернулась и пристально посмотрела на Деймоса. Он смотрел на нее молча. Она снова ткнула в него пальцем. Его пылающие глаза на секунду замерцали, и она кивнула, увидев вспышку отвращения в его глазах.
— Видишь? — сказала она. — Мерзость.
— Мерзость, — глухо повторил он.
Затем он кивнул.
— А теперь отведи меня обратно к Эмброузу, — сказала она, вытирая рот.
Если девушка не увидит его в ближайшее время, не прикоснется к нему, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, то взорвется. Деймос забрал ее у Эмброуза всего несколько минут назад, но казалось, что прошла целая вечность. Вещи, которые они оставили позади, были ужасающими, как что-то из кошмара Русалочки.
Возьмите гоблина и смешайте его с Урсулой, а затем умножьте на двадцать. Только так она могла думать о тех, кто напал на Эмброуза.
Деймос бесстрастно посмотрел на нее.
— Эй, — рявкнула она, начиная плыть в том направлении, откуда
Мари ждала, что Деймос последует за ней, но он только смотрел, скрестив руки на груди, красными глазами, безразличными ко всему, что происходило вокруг. Если бы его лицо не выглядело таким суровым, таким напряженным и сдержанным, он бы выглядел скучающим.
Но он не скучал, хотя его глаза были бесстрастны, его лицо было напряжено и готово к битве, его руки, хотя и были зажаты под мышками, были сжаты в кулаки. Девушка поняла это по тому, как напряглись мускулы на его мощных руках. Меч, пристегнутый к его спине, был стальным и готовым к использованию, спина прямая, как доска, а челюсти сжаты.
В общем, он выглядел как человек, который так много сражался, что не знал, что еще делать.
Она фыркнула, повернулась на хвосте и отмахнулась от него. Ладно, если он не хочет идти с ней и позволит ее убить, это все на его совести. Мари, однако, не собиралась позволять Эмброузу сражаться с этими мерзкими октопианами в одиночку. Деймос мог сидеть там и притворяться, что он делает то, что хочет, но не она.
Огромные сильные руки обхватили ее за плечи и потащили назад.
— Эй! — воскликнула она, пытаясь вырваться из его хватки. Деймос резко дернул ее, и Мари с рычанием обернулась. — Может, ты и не знаешь хороших манер, но хотя бы научись обращаться с леди!
Деймос снова потянул ее, на этот раз более мягко. Вот что привлекло ее внимание. Он пытался заставить ее двигаться из-за… чего? Октопианы все остались, чтобы убить Эмброуза, так почему же Деймос…
Скуи-и-и.
Мари замерла. Это звучало так…
Крииииак. Деймос потянул ее за собой, одновременно вытаскивая длинный, широкий меч. Тот беззвучно покинул ножны.
Криииииииак.
Она прижалась к его спине, ее кровь похолодела. Он походил на шаткое дерево, раскачивающееся взад-вперед, как старый дом.
— Тихо, — тихо произнес Деймос, и его надломленный, скрипучий голос стал еще более ужасающим.
Эмброуз говорил, что Деймос может убить кого угодно, что он один из лучших. И поскольку Эмброуз вернулся, рискуя ее жизнью, а возможно, и смертью, она собиралась поверить ему на слово. Когда Мари увидела, как они кивнули друг другу, стало ясно, что Деймос — это последнее средство, и она хотела знать, почему.
Что он мог сделать такого, чего не мог сделать Эмброуз?
Чернота взорвалась вокруг них, и Мари сдержала крик. Деймос велел ей вести себя тихо, и она слушалась. Но это не означало, что она будет сидеть и трястись так, словно наступил конец света.
Если октопианы добрались до них, значит ли это, что Эмброуз ранен?
От этой мысли ее, словно пуля, пронзил страх, сильный и горячий, болезненный и всепоглощающий. Однако за болью последовала ярость. Холодная, смертельная ярость, которая заставляла все мысли о чем-либо другом, кроме Эмброуза, прочищать ее разум.