Аттика
Шрифт:
– Они уже ушли? – спросил он летучую мышь. – В любом случае как это ты их видишь? Ты ведь слепая.
– В данный момент – да. Ты придавил меня.
Полоскреб слегка поднял голову и увидел, что он действительно упал прямо на летучую мышь.
– Прости, пожалуйста.
– Сколько раз…
– Я знаю. Прости.
– Ну если ты так просишь…
– Да, я прошу меня простить.
– Сейчас они уходят. Ты можешь встать. Мы будем еще искать сегодня? Становится поздно.
– Еще
Эта пара, летучая мышь-подковонос и полоскреб, существовали на чердаке с одной целью – собирать вещи. Они обшаривали доски пола, как собиратели раковин обшаривают пляжи.
Но, конечно, они искали не раковины. По крайней мере этот полоскреб увлекался другим. Он собирал исключительно поделки из мыльного камня, вырезанные эскимосами-инуитами. Они лежали в его сумке. Их он искал. Другие полоскрёбы могли коллекционировать картины, игрушечные машинки, книги или фарфоровые фигурки. А этот без устали искал на чердаке резные поделки инуитов. Опустив голову, он шел по длинным деревянным доскам, внимательно изучая разный мусор и выброшенные вещи. Он опускался на колени каждый раз, когда видел хоть что-то похожее на резные фигурки из камня. Когда он находил вещь, подходящую для его коллекции, его сердце переполнялось радостью. Об этом чувстве он мог бы кричать на всех углах, но никогда этого не делал. Полоскребы – стеснительные существа и не любят внимания к себе. Они носят маски, чтобы скрыть свои черты, и надевают много слоев одежды не только для маскировки, но и для того, чтобы стать бесформенными существами, не представляющими никакого интереса.
– Смотри, – сказала летучая мышь, – новый комод с выдвижными ящиками. Твое сердце уже стучит быстрее?
– Стучит, стучит. Ты думаешь, она может быть в одном из ящиков?
– Кто знает! Ты должен проверить.
– В этой части чердака они так редко встречаются. Нам нужно перебраться куда-нибудь в другое место.
– Если бы они не были редки, ты бы ими не интересовался. Кто захочет искать вещи, которые встречаются на каждом углу?
– Это правда.
Он тщательно обыскал все ящики и нашел только несколько мелких монет, которые не представляли никакого интереса. Катушка ниток. Пуговицы. Несколько старых почтовых открыток. Шарф.
– Эти молодые люди. Может быть, у них есть какая-нибудь резная поделка в карманах?
– Ни малейшего шанса. Если только они только что не вернулись с Аляски или из Северной Канады.
– Может быть, они прибыли прямо с мыса Дорсет?
– Бесконечный оптимизм. Как такое может быть? Сколько людей проводят свой отпуск в Баффиновом заливе? Я могу сосчитать их по моим когтям, причем на одной лапе. Ты лучше вытащи эти ящики наружу и поищи за ними. Иногда люди прячут вещи за ящиками, чтобы никто не мог их найти. Есть там что-нибудь?
– Только дохлая летучая мышь.
– Ты врешь, – с некоторым сомнением в голосе сказала мышь.
– Ага, съела!
– И не собираюсь. Теперь мы можем отдохнуть? Тебе надо пойти поспать, а мне надо пойти поохотиться. Я голодна.
– Может, нам вначале пересчитать наши сокровища?
– Ты прекрасно знаешь, сколько их. Мы их пересчитывали прошлым вечером.
– Я хочу снова на них посмотреть.
Полоскреб достал кожаную
Всего в коллекции было тридцать семь фигурок. Пять из них полоскреб нашел в одной коробке. Они были тяжелыми, но полоскреба нисколько не отягощал их вес. На самом деле он любил их, потому что они напоминали о его успехах. Никакое другое чувство не могло сравниться с ликованием в его душе, которое охватывало его, когда он находил новую инуитскую фигурку. Именно это держало полоскреба на чердаке, это превратило его из человека в то существо, которым он сейчас стал. Он искал свою удачу на досках пола, находя огромное удовольствие в гладких каменных фигурках, которые из простого камня превратились в произведение искусства.
– Какие они красивые, – пробормотал полоскреб. – Правда, красивые?
– Ну да, – ответила летучая мышь, – довольно-таки красивые.
Перебирая свои сокровища, полоскреб даже не заметил, как она улетела.
Солнце разбилось на тысячи осколков. По всей крыше находились световые люки, сотни или даже тысячи люков. Свет проникал на чердак через стекло сомнительной чистоты. Впереди открывалась широкая дощатая равнина, где-то далеко виднелись холмы, которые состояли как из самой разной мебели – комодов, стульев, столов, гардеробов, – так и из мусора, например, старых зонтиков, книг, тростей, ковров, инструментов. Около часа дня (за час до полудня по часам Джорди) трое детей дошли до леса, состоящего из вешалок для шляп. У каждой вешалки была центральная стойка, наверху которой ветвились рога для шляп. На них висели шляпы, шарфы, меховые боа и еще какие-то странные одеяния. Местами в этом лесу были густые заросли, а местами попадались огромные поляны, где дети могли посидеть, отдохнуть и осмотреться.
– Все страннее и страннее, – сказал Джорди. – Что это у тебя?
Он показал на листок бумаги, который Хлоя достала из кармана.
– Ой, это просто список моих любимых книг – ты же знаешь, я всегда ношу его с собой.
– А… это…
Джорди не очень любил читать. Он увлекался спортом. Конечно, можно интересоваться и тем и другим, но он так не мог. Алекс вообще не интересовался спортом и не особенно любил читать и писать. На самом деле все эти три вещи вызывали у него зевоту. Алексу было предназначено судьбой стать инженером.
– Эта штука все еще преследует нас, – сказал Алекс тоном, не терпящим возражений. – Я видел ее тень на краю этого леса.
– Алекс, это вовсе не какая-то штука, а человек, – ответила его сестра. – Это совсем неправильно – называть его или ее «штукой». Он, должно быть, что-то ищет на чердаке. Мы не должны думать, что он хочет навредить нам.
– Почему? – спросил Джорди. – Может, он просто дожидается подходящего случая?
– Я всегда стараюсь в первую очередь думать о людях хорошо, а не плохо, а ты?