Аттила (Ричард Блейд, странствие 22)

Лэрд Дж.

Блейд велел построиться. Ухо и Джеф тут же образовали некое подобие шеренги, и Шрам, поколебавшись, присоединился к ним; Борода словно не слышал. Он был занят важным делом - пытался почесать под лопаткой. Блейд подступил к хасту и некоторое время обозревал его плоскую желтую физиономию.

– Я велел построиться, парень, - наконец ласково произнес он.
– Ты что же, не слышал?

– Га?

– Построиться. Стань вот сюда, за Шрамом.

– Хо! Моя не понимай! _

– Твоя все понимай, - Блейд припомнил, как децин Марл Рилат велел этой образине вытащить клинок из столба.

Тогда хаст повиновался быстро и без пререканий.
– Твоя все понимай, - повторил он.
– Твоя хочет получить в зубы?

За время трехдневного путешествия он почти не сталкивался с нелюдимым хастом и понимал, что сейчас его испытывают на крепость. Три воина за его спиной затаили дыхание.

– Моя - получить - в зубы?
– медленно произнес Борода, наливаясь кровью.
– Моя засунет твою в глотку Гирларла! Хо!

Это "Хо!" он произнес уже на полу, держась за челюсть. Хаст вскочил, но оказался сбитым с ног новым ударом, теперь он ворочался у своего топчана, выплевывая кровь и выбитые зубы. Блейд, запустив пятерню в его сальные лохмы, поставил Бороду вертикально и подтолкнул к шеренге. Тот, ошеломленный, больше не сопротивлялся.

– Запомните, парни, - странник уставился на своих подчиненных холодным взглядом, - я, Ич Блодам, ваш десятник.
– Он отметил легкую тень ухмылки, скользнувшую по лицам Шрама и Уха, и строго повторил.
– Я - ваш десятник, и мои приказы надо выполнять быстро и радостно. Кто проявит мало радости, познакомится вот с этим, - Блейд продемонстрировал обществу свой огромный кулак.
– А сейчас - марш за мной на кухню!

К столам, находившимся на задворках лагеря, они прибыли без происшествий. Ухо указал место их десятка, и Блейд отправил его с Джефайей за довольствием. Кормили здесь как на убой - он заметил огромные куски мяса в мисках соседей, - но вина было немного, по кувшину на пятерых. Вероятно, кантийские военачальники полагали, что палач должен быть сыт, но не пьян.

Ухо и Джеф вернулись. Один нес кувшин и полкаравая хлеба, другой тащил огромную глиняную миску, при виде которой Шрам и Борода недовольно сморщились. Блейд тоже приподнял брови - похоже, сегодня на завтрак им полагались кости. Протянув руку, он отобрал у Джефа кувшин и заглянул внутрь - сосуд был полон едва ли до середины.

Выпрямившись, странник оглядел столы. Тут сидело больше тысячи человек из тридцати различных племен; все - ражие крепкие парии с туповатыми лицами, но широкими плечами. Типичные гориллы! Приглядывал за этим обезьянником один сержант из кантийцев, не Рилат - другой, незнакомый. Впрочем, он ни во что не вмешивался, хотя то тут, то там вспыхивали свары, в основном - из-за лишнего глотка вина.

– За мной!
– кивнув Джефу и Уху, странник зашагал к кострам, на которых в огромных котлах варилось мясо. Тут суетились три десятка поваров, а с края выстроилась очередь к бочке, у которой орудовал черпаком рослый костлявый детина, его длинные светлые волосы были заплетены в длинную косу.

– Который?
– спросил Блейд, поворотившись к Джефу.

– Тот, у бочки... Он здесь главный! Запомнил, рыбья требуха! И воды он не давал, хозяин!

Расталкивая головорезов с кувшинами, странник направился к бочке,

где костлявый виночерпий как раз отмерял порцию молодому темнокожему парню в рваной тунике, но с массивной серебряной цепью на шее. Отшвырнув его в сторону, Блейд рявкнул:

– Ты старший в этой харчевне?

Костлявый опустил черпак.

– Ну, я.

– Тогда запомни меня, парень, и моих людей, - Блейд ткнул себя в грудь, не обращая внимания на гогот в толпе - Десятник Ич Блодам! Десятник, а не хлям! Запомни хорошенько!

Столпившиеся вокруг солдаты надрывались от смеха, и Блейд никак не мог понять, чем вызвано такое веселье. Он посмотрел на Ухо - тот скривился, будто от зубной боли.

– Я тебя запомню, Ич Блодам, - тоже ухмыляясь, произнес виночерпий.
– В следующий раз ты не получишь даже костей. Блодамов тут не любят.

– Вот как?
– на щеках странника заиграли желваки - Ты пожалел для меня воды, вина, мяса и даже костей? Ну, что касается вина, я понимаю - ты, вероятно, хочешь выпить все сам?

Он вдруг протянул руку, ухватил костлявого за косичку и, резко дернув, сунул головой прямо в пурпурную жидкость. Виночерпий попытался вырваться, но Блейд держал крепко.

– Эй, Блодам!
– темнокожий гасильщик надвинулся на него.
– Не порть хорошую выпивку, не то...

– Не то?..
– переспросил странник, ухватив левой рукой толстую серебряную цепь.
– Боишься, тебе мало достанется? Ну, тогда попей вволю!

Голова темнокожего тоже скрылась в бочке. Чуть наклонившись вперед для устойчивости, Блейд не выпускал обоих пленников, уже начавших сучить ногами. В толпе сперва приумолкли, потом среди гасильщиков поднялся ропот, и тут он обвел их спокойным взглядом.

– Сейчас эти парни перестанут пускать пузыри, и руки у меня освободятся. Могу напоить другую пару. Есть желающие?

Он глядел с такой неприкрытой угрозой, что разгульное воинство враз позакрывало рты. Они были зверями, и безошибочный звериный инстинкт подсказывал, что в стае появился новый хищник, куда покрупнее и посильнее прочих. Такой, который не будет ни угрожать, ни бить, а разом перегрызет горло любому.

Наконец из толпы выступил плечистый воин, такой же темнокожий, как и парень с серебряной цепочкой, полоскавшийся сейчас в вине.

– Ты и впрямь Ич Блодам, - сказал он Блейду.
– А я - Пинок, угха, и тоже десятник. Будь добр, отпусти моего человека.

Странник свирепо оскалился и посмотрел налево, потом - направо: его пленники ухе не дергались, но их, пожалуй, еще можно было откачать. Он вытащил из бочки две головы, черноволосую и белобрысую, отшвырнул обмякшие тела в стороны и плюнул в вино.

– Вежливые речи приятно слушать, десятник Пинок. Получи своего сосунка!

В глазах темнокожего вспыхнула злоба.

– А ты не боишься, десятник Ич Блодам? Не боишься, что сегодня под вечер к тебе наведаются гости?

– Нет, не боюсь.
– Блейд поднял тяжелый черпак с железной ручкой дюймовой толщины, одним махом согнул ее и бросил под ноги Пинку.
– Возьми на память! Сможешь разогнуть - приходи.

Он повернулся к поварам, оттаскивавшим своего старшину подальше от грозного десятника, и гаркнул: