Аутсайдер
Шрифт:
– Что?
– Сказала Рейган, изо всех сил пытаясь высвободиться из ослабевших объятий Трея, чтобы она могла пристально посмотреть на Итана.
– Ты не можешь думать, что это к лучшему.
– Я знаю, - сказал Итан.
– Здесь, в Штатах, осталось не так много дат гастролей. Затем мы получим эти две недели отпуска, прежде чем отправимся в Европу. Трей остается в своем гастрольном автобусе, ты остаешься в своем, а я уеду до конца этого этапа тура. Мы встретимся дома во время перерыва и решим, что делать дальше.
– Уедешь?
– Сказал Трей, качая головой. Он действительно все испортил.
– Ты не можешь уехать.
–
– Чтобы защитить меня.
– От чего?
– сказал Итан.
– Тот мудак, который угрожал тебе, который причинил тебе боль, больше не представляет угрозы.
– От прессы!
Итан тихо рассмеялся и обхватил ее щеку одной рукой.
– Лучший способ защитить тебя от них - это уйти. Разве ты этого не видишь?
– Нет.
– Рейган покачала головой, запуская пальцы в его рубашку.
Итан обхватил пальцами ее запястья.
– Я не хочу расставаться ни с кем из вас, но Трей прав. Чем-то нужно пожертвовать, всем нам, чтобы это сработало. И это моя жертва.
Что это была за глупая жертва? Рейган была бы в ужасе от продолжения турне, если бы Итан оставил ее сейчас. Она зависела от него гораздо больше, чем он мог себе представить.
– Я не хотел, чтобы ты уходил, - сказал Трей.
– Ты все еще можешь быть телохранителем Рейган.
– Кроме того, как они все могли понять через несколько часов после их временной разлуки, что не смогут жить друг без друга, если Итан, блядь, исчезнет, исчезнет навсегда?
– Я люблю тебя, - сказал Итан, целуя Рейган в губы.
– Увидимся, когда ты вернешься домой.
– Итан?
– Ее мольба разрывала сердце Трея. Как мог этот мужчина уйти от нее?
– И я люблю тебя, - сказал Итан Трею.
Его мягкий, как перышко, прощальный поцелуй так сильно сжал горло Трея, что он не смог выдавить ни единого слова.
– Обещай мне, что ты поставишь свою братскую коробку, когда будешь рядом с Брайаном.
Неловкий смешок, больше похожий на вздох, вырвался у Трея. Он бы носил свою братскую коробку как доспехи, если бы это заставило Итана остаться.
– Ты не можешь уйти, - сказала Рейган.
– Итан?
Но с последним прикосновением к щеке Рейган и подбородку Трея и взглядом, полным тоски по каждому из них, Итан ушел.
Глава 21
Жертва.
Отъезд показался Итану адом на земле, но это нужно было сделать ради Трея и, тем более, ради него самого. Он вылетел рейсом из Нью-Йорка в Сан-Антонио. Он намеревался вернуться домой в Лос-Анджелес и разобраться там со своим дерьмом, но, стоя в очереди у билетной кассы, решил, что ему давно пора собраться с духом. И принести настоящую жертву. Ту, о которой как он надеялся, что не пожалеет, сделав это.
Это было правильное решение. Он не мог придумать никакого другого способа все исправить. Итан избегал этого разговора в течение многих лет. Пришло время. Прошло время. Он знал, что должен сам рассказать об этом своей семье, как бы ни было одиноко, когда рядом никого не было, в то время как он разобьет сердце матери, заслужит ненависть отчима и потеряет уважение братьев.
Ожидая арендованную машину, он позвонил на мобильные телефоны Рейган и Трея, но ни один из них не взял трубку, не то чтобы он был удивлен, поэтому он отправил им групповое сообщение. «Я прилетел. Я
Немедленного ответа ни от одного из них не последовало. Они, наверное, были на какой-нибудь сумасшедшей вечеринке или занимались любовью без него.
Он не хотел говорить им, что в Техасе. Пока нет. Полет дал ему достаточно времени, чтобы отговорить себя от своей самопровозглашенной миссии, но он не мог стереть образ Трея, умоляющего их поверить, что он достоин некоторой жертвы. Так что жертвоприношение было на повестке дня Итана, потому что такому замечательному человеку, как Трей, никогда не следовало просить, чтобы чувствовать себя достойным.
Измученный служащий, наконец, нашел Итану подходящую арендованную машину, если бы голубые «Фольксвагены-жуки» считались подходящими, и он направился к дому своей матери. Каждая миля, которая приближала к его семье, укрепляла его решимость. Он должен был говорить сам за себя, и в какой-то степени так оно и было, но если бы он потерял самообладание, он знал, что мог бы сделать это для Трея. Потому что Трей того стоил. Трей стоил любой жертвы.
Итан не просто произносил слова, когда сказал Трею, что умрет за него, он это и имел в виду, но он предпочел бы жить для него. В глубине души Итан надеялся, что если он найдет в себе силы раскрыть свои секреты тем, кого он любил, тем, кого он мог потерять из-за этого откровения, то Рейган найдет в себе силы сделать то же самое. Она должна поговорить со своим отцом для Трея, да, но также и для себя. Итан знал Рейган много лет, и он ни разу не видел, чтобы она теряла самообладание, пока Сэм Бейли не заставил ее почувствовать себя маленькой, а затем снова, когда был опубликован этот проклятый таблоид. Он задавался вопросом, стоит ли слава такой цены. Для нее, возможно. Наверное, для Трея. Но для него это точно того не стоило.
Было уже поздно, когда он свернул на подъездную дорожку к маленькому глинобитному домику. Окно гостиной мерцало от света телевизора внутри. Кованые решетки на двух передних окнах и двери были скорее декоративными, чем защитными, но они напомнили ему, откуда он родом. Он задавался вопросом, стал ли он полицейским, потому что никогда не чувствовал себя в безопасности в своем районе, или потому, что в раннем возрасте научился быть крутым, или потому, что его мать питала необычную любовь к полицейским телевизионным драмам. Или, может быть, это было потому, что ему нравилось служить правосудию. Ему просто нужно было научиться подавать его чуть меньшими затратами.
Может быть, пришло время вернуться в полицию. Предполагая, что он сможет убедить полицию Лос-Анджелеса дать ему шанс. Характер у него был уже не тот, что раньше. Его больше не охватывала неконтролируемая ярость, когда он сталкивался с несправедливостью, хотя он все еще хотел что-то с этим сделать. Рейган смягчила его, решил он. Иначе, зачем бы ему думать о возвращении в полицию и оставлять свой личный гнев за дверью?
Его ключ не работал, так что ему пришлось позвонить в звонок. Пока он ждал, что кто-нибудь впустит его, он осмотрел кусты по бокам двери, решив, что их не помешало бы подстричь.