Авантюристы на стезе любви
Шрифт:
– Ты слышала, в Чикаго гастролирует труппа Огастина Дейли, – как-то сказала Айседоре одна приятельница.
У Дункан немедленно созрела дерзкая идея попытать счастья в Нью-Йорке. Сделать это далеко не просто, особенно без гроша в кармане, но у будущей звезды давно прорезалась некоторая авантюрная жилка. И она отправилась прямо к самому Дейли, хотя пробиться к нему оказалось совсем не просто: известный в то время антрепренер и режиссер практически никого не принимал. Но Айседора пробилась и произнесла перед ним неповторимый монолог об обожаемом ею искусстве танца.
– Вы одержимая, –
Прощание с Мироцким оказалось тяжелым. Поэт впал в глубокую депрессию, а будущая мировая звезда танца утешала Ивана и клятвенно обещала ему: как только она сумеет покорить Нью-Йорк – а он обязательно окажется у ее ног! – они непременно снова будут вместе. И жарко клялась в вечной любви, легко бросаясь такими словами, истинной цены которых еще до конца не понимала. Конечно же расстались они навсегда.
Успех ждал ее, и Айседора вскоре без сожалений рассталась с Дейли, решив зарабатывать деньги самостоятельно: она танцевала в залах и великосветских салонах, привлекая публику неожиданной смелостью выступлений. Дункан могла танцевать под любую музыку, и это завораживало. И не менее завораживало ее роскошное тело – она танцевала практически обнаженной, а легкая туника не столько скрывала, сколько подчеркивала ее соблазнительные формы.
Заработки заработками, но и авантюры приносили успех: Айседора ловко сумела собрать с великосветских нью-йоркских львиц достаточно денег, чтобы обеспечить проезд на пароходе в Англию себе, матери, брату и сестре. Ее манила Европа!
Родену девственница не досталась
По прибытии в Лондон Айседора вновь проявила свои недюжинные авантюрные способности и устроила семейство в приличную гостиницу, наговорив с три короба небылиц управляющему Их даже накормили завтраком, перед тем как, выспавшись в хорошем номере, семейство Дункан бесследно исчезло из отеля, не заплатив ни пенни!
Однако вскоре все нормально устроилось, и целую зиму Айседора провела в Лондоне, а с наступлением весны ее потянуло пересечь Ла-Манш и попасть в город искусств – Париж! Как раз в этот период там проходила всемирная выставка, множество знаменитостей съехалось в столицу Франции, и Айседора справедливо рассчитывала на новый большой успех. И хорошие заработки.
Мужчины тоже не оставляли молодую танцовщицу своим вниманием. Поэт Дуглас Эйнслай развлекал ее своими декламациями, пожилой художник Чарльз Галле нудно волочился за Айседорой, впрочем без особого успеха. Его сменил племянник Чарльз Нуффлар, а за ним появился писатель и эстет Андрэ Бонье – бледный, низкорослый, толстый и подслеповатый. Зато умный. Но, как очень скоро выяснилось, он оказался гомосексуалистом.
В автобиографической книге «Моя жизнь» Дункан потом вполне откровенно признавалась: «Я всегда жила больше рассудком. Многочисленные любовные приключения, руководимые рассудком, мне совершенно так же дороги, как и сердечные».
Удивительно, что все эти многочисленные любовные приключения соблазнительной секс-дивы были чисто платоническими!
В Париже произошла встреча Айседоры с Роденом: она, совершенно очарованная его работами,
Дункан решила в ответ показать Родену свое искусство и пригласила в собственную студию. Там она танцевала перед ним, а потом стала объяснять собственную теорию танца, но маэстро прервал ее на полуслове. Впрочем, здесь лучше дать слово самой Айседоре и вновь процитировать ее книгу:
– «…Его руки заскользили по моей шее, груди, по бедрам, по обнаженным коленям… Он начал мять мое тело, словно оно было из глины. Он излучал жар, опалявший и разжигавший меня. Меня охватило желание покориться ему всем существом. Но… остановил испуг! Как жаль!» Да, еще миг – и… Но трепещущая от страсти Айседора вдруг вырвалась из его объятий, накинула платье и довольно грубо выставила гениального скульптора за порог своей студии. Потом она не раз жалела, что не отдала девственности этому великому мастеру, однако больше никогда никаких отношений между ними не возникло.
Проповедница свободной любви
Первым настоящим любовником Айседоры стал Оскар Береги, венгерский актер, гениально игравший в шекспировских пьесах. Дункан уже исполнилось двадцать пять, и она кинулась с упоением наверстывать некогда упущенное – с Береги они уехали в деревню, где он специально снял дом с широченной старинной кроватью, служившей им ложем любви. Танцовщица настолько увлеклась сексуальными играми, что потом едва могла держаться на ногах, а о танцах не было и речи. Однако пылкий Ромео оказался ветреным донжуаном и быстро изменил своей прекрасной американке. Для него самой большой любовью оставались театр и великий Шекспир!
Расстроенная и разочарованная Айседора подписала контракт с известным импресарио Александром Гроссом, обещавшим ей хорошие гастроли в Берлине, Вене и России.
Да, Айседора приезжала с гастролями в Россию еще задолго до революции и здесь познакомилась со Станиславским, которого откровенно пыталась соблазнить. Однако все, чего она добилась, – только несколько поцелуев. Американка была раздосадована и сердита: неужто Станиславский то же самое, что и Андрэ Бонье? Но этот довольно скользкий вопрос остался для нее невыясненным: благоразумный и осторожный господин Алексеев, взявший сценический псевдоним Станиславский, старательно избегал встреч с сексапильной и сексуально агрессивной танцовщицей, и более никогда не решался заходить после спектакля в ее гримуборную.
В 1905 г. Айседору неожиданно подкараулило новое искушение – театральный режиссер и художник Гордон Крэг. Он дерзко похитил танцовщицу, увез ее в свою берлинскую студию и овладел ею на голом, угольно-черном лакированном полу, усыпанном лепестками роз. Две недели они никому не открывали дверь и отрывались друг от друга, только чтобы немного утолить голод. Это был поистине сумасшедший секс, скрывая который, импресарио Айседоры объявил, что у великой танцовщицы внезапный приступ тонзиллита: сильно воспалились миндалины!