Аварийный взлёт
Шрифт:
— Так вы же с ней даже не знакомы? — напомнил Аркадий Михайлович, проигнорировав комплимент в свой адрес.
— Я — нет. А мой друг Никита Старчук!.. — в сердцах воскликнул Гаврюшин и тут же осекся.
— И что ваш Никита? — вкрадчиво спросил Казик, поймал смущенный взгляд старлея и продолжил: — Я ведь психолог, Севастьян. Полиция собирает факты, а я — впечатления. Да-да. Я ведь не прошу вас рассказать мне какие-нибудь истории про… вашу сестру, к примеру. Потому что она не имеет никакого отношения к аэропорту. А ваш Никита, насколько я понимаю, отношение имеет самое прямое. И, судя по всему, неприязненно относится к Екатерине Александровне.
— Так не Малафееву же убили, чтоб ее врагов искать! — с досадой произнес Гаврюшин.
— Убили Марадинского. Который страховал в аэропорту и
— Ну да… — согласился Гаврюшин. Немного помолчал и, придвинувшись к Казику, зашептал почти на ухо: — Никита Старчук мой приятель. Вообще-то он меня на десять лет старше, но мы всю жизнь живем в одном подъезде, наши родители тоже приятели. Так вот он руководит здесь, в аэропорту, отделом экономической безопасности. То есть они договоры, партнеров всяких проверяют, чтобы какую-нибудь дрянь в красивом фантике не подсунули и чтобы в овечьей шкуре какой-нибудь волк не оказался. Ну, занимаются типа экономической разведкой и контрразведкой. Этот отдел создал Лавронин и перетащил Никиту. Никита ведь раньше в полиции служил, но это не для него, он слишком вольный. В общем, Никита четко под Лаврониным ходит. А тут появляются новый директор с Малафеевой, и Малафеева начинает поляну делить — ну то есть требует, чтобы отдел Никиты под нее передали. Типа того, что она заместитель по экономике и все экономические вопросы, включая проверки всяких партнеров, договоров, чего-то еще… в общем, я не шибко в экономике разбираюсь, должны быть под ней. А Никита на дыбы встал — он ведь вольный. И заявил Лвронину: дескать, под новой замшей работать не будет и, если что, уволится к чертовой матери. А чего Никите бояться? Он ведь спец, и все это знают. Лавронин тоже на дыбы встал и, Никита рассказывал, там крупная разборка произошла. Ну, Лавронин-то мужик такой… тяжеловес… в результате все на свою сторону перетянул. Ну, Малафеева на Никиту, конечно, надулась. А тут, где-то месяц назад, к Никите в отдел на проверку несколько договоров поступило, которые Малафеева подписывать собиралась. Ну, все вроде бы нормально, но за один договор Никита зацепился, хотя договор там был совершенно пустячный, закупка какой-то канцелярии, кажется. Никита вообще цепкий, въедливый, как клещ. Проверил по первому слою, по второму… а как до третьего докопался, тут и выкопал: фирма — полное фуфло. Ну и понятно — тут же все это изложил по полной форме. Малафеева, как говорится, и уелась, и умылась, «спасибо» не сказала, но призналась, что ее сотрудники не доработали. От отдела Никиты отстала, но с самим Никитой здоровается сквозь губу. Только я вас, Аркадий Михайлович, прошу, — Гаврюшин посмотрел виновата, — вы уж про это никому… Мне это Никита не для болтовни рассказал… Поехидничать ему, конечно, захотелось, Малафеева-то себя сильно крутой считает.
— Я совершенно не собираюсь болтать, — заверил Казик.
У проходной промзоны они расстались. Отпущенный восвояси старлей направился к зданию своего ЛОВД, а сам Аркадий Михайлович — в гостиницу. Ему надо было сделать себе кофе, внимательно посмотреть в компьютере отчеты (которые ему вчера дали, а, возможно, уже сегодня дополнили свежей информацией) и подумать.
Впрочем, думать он стал сразу за проходной. Но не о Марадинском, а о Егоровой.
Чтобы пройти в промзону, проинструктированный Гаврюшиным Казик приложил свой электронный пропуск к экранчику специального устройства. Стоящая за металлическими створками ограждения женщина с нашивкой «САБ» посмотрела в экран монитора, где высветилось лицо обладателя пропуска, и сверила с оригиналом. Только после этого створки распахнулись. То есть получалась двойная проверка — электронная и визуальная. И так наверняка везде, куда не дозволяется проходить посторонним.
Ну и зачем было красть пропуск Егоровой?
Любой, кто знаком с внутренними правилами аэропорта, прекрасно понимает, что воспользоваться чужим пропуском нереально. А если человек не знает правил, то как в принципе и для чего он собирался им воспользоваться? Впрочем, по заверениям Дергачева, никто и не пытался. Опять же Егорова после работы всегда убирала пропуск в сумку, а тут в спешке забыла. Всего лишь совпадение.
Что же получается? Пропавший пропуск —
В общем, на первый взгляд, история хоть и крайне неприятная, однако же вполне бытовая.
А на второй?..
Зачем в тот же день к Ольге Валерьевне Егоровой явилась Вера Николаевна Бубнова? Не улетела или прилетела, а совершенно намеренно явилась? Разве они подружки или хотя бы приятельницы? Однако же аудитор пришла к начальнице VIP-зала с явной целью поговорить о Марадинском. Ну да, у Бубновой с Марадинским какие-то дела, она опасается за их перспективы, но при чем здесь Егорова? Или Бубнова считает, что начальница VIP-зала в курсе всего, в том числе расследования, хотя бы на уровне слухов? С какой стати?..
Казик переступил порог своего номера одновременно со звонком телефона.
— Аркадий Михайлович, я могу принести вам сумку? — раздался голос Дергачева.
— Да, конечно, — разрешил Казик.
Дергачев появился минут через десять с плотным пакетом, в котором лежала упакованная в полиэтиленовый пакет сумка Егоровой. И без того хмурое лицо начальника САБа было совершенно мрачным.
— Что-то случилось? — спросил Аркадий Михайлович.
— Да так… рабочие моменты, — буркнул Дергачев и ушел, не попрощавшись.
Казик позвонил Купревичу. Тот не откликнулся. Включил компьютер, набрал в интернетовском поисковике «Аудиторы — «ФинАудит», и ему тут же вывалилось штук двадцать ссылок, в том числе на официальный сайт фирмы. Кликнул «Руководство», и перед ним предстала фотография красивой блондинки с надписью: директор Вера Николаевна Бубнова. Казик посмотрел сайт, поизучал прочую интернетовскую информацию, почитал отклики… Все весьма солидно и достойно. И директор — вполне приличная женщина…
Купревич перезвонил минут через сорок:
— Извините, не мог ответить. — И куда-то в сторону: — Подготовили? Пересылайте мне на компьютер! — И снова обращаясь к Казику: — Я слушаю вас, Аркадий Михайлович.
Купревич слушал внимательно, не перебивая, дослушал до конца и сказал:
— Я не считаю, что этим должны заниматься мы. Это дело полиции, причем не транспортной, а территориальной. К сожалению, ежедневно самых разных людей пытаются ограбить, и далеко не каждому удается так легко отделаться. Однако в определенном смысле вы правы: все, что касается аэропорта, должно быть принято во внимание. Несите сумку, я передам ее для экспертизы. Но! — строго подчеркнул полковник. — Не надейтесь на быстрый результат. У местных криминалистов помимо нас полно работы, хотя наши задания они выполняют в первую очередь. Я же в данном случае не собираюсь стоять над ними с кнутом.
— Конечно, конечно, — не стал спорить Казик и, подхватив пакет с сумкой, отправился в штаб.
Купревич сидел за столом и что-то рассматривал в компьютере.
— Кладите свое добро вон туда, — махнул он, не глядя, рукой на стул, — и подойдите ко мне. Вот как раз переслали… по вашему, кстати, заданию. — Полковник ухмыльнулся. — Наши технари вычислили траекторию полета испуганного взгляда Марадинского. То есть вы утверждали, что он кого-то увидел, испугался и попытался спрятаться в цоколе. Наши спецы все, что надо, совместили, и вот посмотрите, кто мог попасть на глаза Марадинского. Это пассажиры московского рейса. Уже из последних. И в принципе их совсем немного.
Купревич развернул монитор к Казику. Тот вгляделся и ахнул:
— Я не знаю, кто все остальные, но вот эта красивая блондинка — Вера Николаевна Бубнова!
ГЛАВА 13
У Сергея Дергачева была удобная позиция: в отличие от прочих аэропортовских начальников он не тяготился сравнениями. Появившись за несколько дней до приезда нового директора, бывшего он не знал. А потому воспринял Огородова непредвзято, выставив ему в конечном счете твердую «четверку». Впрочем, «пятерки», по его мнению, заслуживал только Лавронин, который высказался так: «У Огородова есть трамплин в Росавиации, но он пытается доказать, что и сам умеет хорошо прыгать. И это нормально». Директор ни разу не вызывал Сергея к себе в кабинет и вот теперь позвонил, причем напрямую, не через секретаршу, и сказал, что ждет у себя.