Аварийный взлёт
Шрифт:
В душе Валерий Леонидович ждал от полковника Купревича (эксперт его не слишком занимал) хотя бы маленькой благодарности, но тот снял очки, вынул из кармана салфетку, тщательно протер стекла и кивнул:
— Спасибо, Валерий Леонидович, что уделили нам время.
— Пожалуйста, — сухо ответил Огородов и вышел из комнаты.
У прежнего директора общая приемная была с замом по производству, у нынешнего — с замом по экономике.
Огородов намерился зайти к Малафеевой, но секретарша упредила:
— Екатерина Александровна уехала в город. А вам звонил Дергачев. Сюда,
У секретарши, так же, как и помощник Георгий, доставшейся от прежнего директора, был бубнящий голос, и это раздражало. Огородов не раз думал, что следовало бы ее убрать, но понимал, что так же, как и помощника Георгия, убирать эту довольно нудную женщину не следует, по крайней мере пока. Она все и всех в аэропорту знала, все умела, была очень ответственной, исполнительной — в общем, образцовой.
— Я попыталась связаться по вашему поручению с Егоровой, звонила ей на мобильный, в кабинет, даже домой, — сообщила ответственная и исполнительная, — но в кабинете и дома никто не отвечает, а мобильный вне доступа сети. Я связалась со старшим администратором, сегодня дежурит Жанна Корнилова, но она ничего не знает про Егорову. Она тоже пыталась связаться, безрезультатно, и очень волнуется.
— Позвоните Корниловой и передайте, что сегодня вечерним рейсом прилетает губернатор. Ей надо быть на месте. Ольга Валерьевна в больнице.
У женщины расширились глаза и даже нижняя губа слегка отвисла, но директор больше ничего не сказал, и образцовая секретарша никаких лишних вопросов задавать не стала.
Огородов зашел в кабинет, плотно прикрыл дверь, набрал номер Дергачева.
— Вы меня искали, Сергей Геннадьевич? — Услышал голос начальника САБа и почти сразу перебил: — Я в курсе. Зайдите ко мне.
ГЛАВА 23
— Ну, что скажите? — спросил Купревич.
Казик непроизвольно зевнул и тут же смутился. Неловко как-то получилось. Конечно, он мало спал, из больницы вчера вернулся поздно, однако сам полковник отправился после больницы на квартиру Егоровой и явно там пробыл не пятнадцать минут. А уже в восемь утра разбудил Аркадия Михайловича со словами, что собирается вызвать к себе Огородова, как только тот приедет на работу. Причем намерен сделать это через секретаршу директора. На вопрос: «Почему не позвонить на мобильник?» последовал весьма странный ответ: «А чтобы сбить с толку». По мнению Казика, это было как-то несерьезно. Ни с какого толку Огородов не сбился, хотя сам разговор был ему явно неприятен. Оно и понятно. Генеральный директор совершенно не собирался посвящать посторонних в свои бизнес-планы.
— Я скажу, что Валерий Леонидович, на мой взгляд, так привязан к страховщикам из «Олимпии» не просто из-за давней деловой дружбы, но и за какой-нибудь процент, который имеет с этой самой дружбы. Но нас ведь это не интересует?
— Нисколько, — подтвердил полковник.
— Зато новый генеральный директор явно хочет предстать перед своим начальством во всей красе, что вполне понятно, но совсем не хочет привлекать подозрительного внимания к «Олимпии», а потому случившееся с Борисом Эдуардовичем буквально
— Ну, Огородова в причастности к этому убийству никто и не подозревает. Другое дело — мог ли разрыв отношений между «Гранитом» и аэропортом стать причиной преступления? Странно как-то… — задумчиво произнес Купревич.
— Я, Олег Романович, в бизнесе, конечно, мало понимаю, — заметил Казик. — Но в психологии кое-что смыслю, и с этой точки зрения все, что предпринял Марадинский, — это поведение очень напуганного человека. А испугаться он, судя по всему, мог только своего тестя — Алексея Владимировича Безменцева. Но тот, опять же судя по всему, никак не мог узнать ни о проблемах с аэропортом, ни о любовных свиданиях зятя в Петербурге, где Марадинского чуть не застукал приятель тестя, поскольку путешествовал в глубинах Латинской Америки практически без связи.
— А почему мы так уверены, что без связи? В конце концов, плохая связь — еще не означает ее полное отсутствие. И о переговорах Марадинского с Огородо-вым, о которых якобы была в курсе только Малафеева и немного частный детектив, мог узнать кто-нибудь еще… В любом случае необходимо побеседовать с Без-менцевым. Сегодня похороны, он прилетел в Губернск, я с утра с ним договорился встретиться после поминок.
— И как он к этому отнесся? — поинтересовался Казик, которого в душе несколько смутило объединение похорон с допросом.
— Нормально он к этому отнесся. С пониманием. Я бы даже сказал: по-деловому. Полагаю, вы захотите поприсутствовать при нашей беседе, — не спросил, а, скорее, констатировал полковник.
— Всенепременно.
— И к Ольге Валерьевне поедете тоже.
— Конечно.
Еще до встречи с Огородовым Купревич сообщил: врачи проинформировали, что угрозы для жизни пациентки Егоровой нет, она переведена в отдельную палату, в данный момент спит, но после обеда с ней можно будет побеседовать.
А если бы она не пригласила на ужин Дергачева и Кондакову и те ее вовремя не обнаружили?..А если бы в темном садике вовремя не появился сосед с собакой?..
Случайность… Счастливое стечение обстоятельств… А вот то, что на Егорову дважды покушались, — совсем не случайность, а пока совершенно непонятная закономерность.
— Кстати, — неожиданно сказал Купревич, — я еще не завтракал. А вы?
— Я тоже, — вздохнул Аркадий Михайлович, который успел второпях выпить в номере чашку растворимого кофе и съесть пару печенюшек. Но разве это полноценная еда?
— Тогда давайте спустимся в кафе.
В зале почти не было народа, и они сели за столик в дальнем углу. Из-за приоткрытой двери в служебные помещения тут же выглянула какая-то женщина, а к ним подбежала официантка — у обеих на лицах читалось тщательно скрываемое, но плохо скрытое любопытство. Купревича они уже видели не раз, Казика — впервые, и этот со стороны явно забавный тандем (высокий, подтянутый, строгий полковник и невысокий толстенький, смешной дяденька) вызывали интерес.
Аркадий Михайлович заказал себе омлет, категорически запрещенные сестрой Софочкой сосиски с жареной картошкой, кофе и два пирожных. А Купревич — овсяную кашу на молоке и чай с булочкой. Официантка, принимая заказ, поджала губы, явно сглатывая смех.