Авиатор: назад в СССР 10
Шрифт:
– Я не знаю, как он до этого дошёл, но он прав. Всё так, – ответил Штыков. – Эти «апартеиды» вообще странные ребята. У них два полка «Миражей», а они продолжают с ангольцами церемониться. Боюсь, что нам предстоит с ними побороться.
Не самая лучшая новость. Когда я проводил обучение «наших» кубинцев, то проанализировал возможности МиГ-21 против «Мираж-Ф1». Шансы на победу в воздушном бою есть, но их крайне мало.
– Шесть самолётов – не мало ли? – спросил Костя.
– На нас только зоны дежурства.
У ЮАР в эти годы были две модификации «Миражей Ф-1». Одна в варианте истребителя ПВО, другая «заточена» и на нанесение ударов по земле. Вдобавок были и старые штурмовики «Буканьеры», которые «Миражи» будут прикрывать однозначно.
– В общем, ждём команды. Завтра быть в готовности к вылету. Куда именно и для чего? Тоже завтра станет понятно, – сказал Штыков и отпустил нас.
Выйдя из «высотки», решил пройтись до стоянки и посмотреть, как именно подготавливается техника. Как раз в это время, под палящим солнцем, майор Эбо строил своих лётчиков.
– Серый, я с тобой, – догнал меня Костян.
– А чего не с остальными? – спросил я, заметив, насколько весело в УАЗик загружаются наши товарищи, успевшие уже переодеться из лётной формы в камуфлированную.
– Там намечается поход в «Радугу» – местный кинотеатр, а у меня кванзы закончились, – развёл руками Бардин, говоря о местной валюте.
– Доллары не хочешь тратить? – спросил я.
– Тут всего по 50 долларов в месяц дают. Остальные переводят куда-то и перед отлётом на Родину отдают.
– Сложная схема, – улыбнулся я, когда мы подошли к стоянке наших МиГ-21бис.
Были здесь и кубинские модификации МиГ-21 МФ, и парочка спарок. Их все уже подготавливают к перелёту в Куато. Причём на некоторые самолёты подвешивают по четыре бомбы ФАБ-250, на другие блоки с неуправляемыми снарядами УБ-32. Кому-то даже вешают и ракеты Р-60 и Р-13. Наверняка хотят с ходу отбомбиться и уйти на посадку.
Я подошёл к стоянке наших самолётов, где уже заканчивал работу Бубко. Познакомил его с Костяном и спросил, как состояние техники.
– Если честно, очень хорошее. Не такие убитые, как наши самолёты после Афганистана, – сказал Вениамин и показал, что подвесили на одну пару самолётов, которые остаются в Лубанго.
Кажется, техникам уже дана была команда держать в готовности к вылетам несколько самолётов.
– Веня, а вы где откопали эти ракеты? – спросил я, заметив, как на один из МиГ-21 подвешивают Х-66.
Не слышал, чтобы их вообще применяли хоть в каком-нибудь военном конфликте.
– Это мы в Луанде вчера поскребли по сусекам, да нашли на складе. Лежали новенькие, никто их не брал. Вот и притащили с собой 20 штук, – ответил Бубко, утирая пот со лба.
– Зачем они нужны? Лучше бы ещё бомб для ангольцев
– Везёт, – похлопал я его по плечу.
Уже уходя со стоянки, я обнаружил, как рядом с вертолётами один из советских специалистов очень громко пытается что-то доказать ангольцам.
– Я тебе сказал, каждую заклёпку отдраить! Живо, твою мать! – крикнул он на невысокого и щуплого местного техника.
– Чего он так… – сказал Бардин, но я уже шёл в сторону развивающегося международного конфликта.
– Ты меня слышишь, твою мать?! – продолжал кричать на ангольца наш специалист.
Как жаль, что именно в этот момент рядом нет переводчика. Думаю, он бы объяснил, что нельзя такие слова кричать на ангольца с чёрной траурной повязкой на руке.
– Прошу прощения, – подбежал я к нашему специалисту и похлопал его по плечу.
Когда он повернулся на меня, то я узнал этого мужика. Тот самый, который грозил ангольцам метлой за порванный шланг гидросистемы.
– Чего вам? – зарычал он на меня.
– Старший лейтенант Родин, а вы кто?
– Капитан Василенко. Что такое?
– Ты бы, капитан, успокоился и оставил парней в покое. Уже и так наговорил много, – сказал я и подошёл к ангольцу с повязкой.
В его глазах было много грусти сейчас. А ведь он мог бы спокойно ударить капитана и был бы прав. Я сам в этот момент был зол на Василенко, что он не смог выучить элементарные особенности местных обычаев.
– Старлей, свалил отсюда… – дёрнул меня Василенко за плечо, но я развернулся и притянул его к себе.
– Сюда слушай, – шепнул я ему. – Это у нас «мать твою» как «добрый день» сказать. В Анголе не так. Повязку чёрную видишь?
– Вижу. И что? – скривился Василенко.
– У парня траур по матери. Умерла она или погибла, я не знаю. Для них ругательство «твою мать» неприемлемо. Уяснил?
После сказанного мной, Василенко нервно посмотрел по сторонам и кивнул.
– И чего теперь делать? – спросил он.
– Переводчика зови и извиняйся, – ответил я и пошёл прочь.
Оглянувшись через пару секунд назад, я обнаружил, что анголец уходит куда-то от Василенко. Похоже, что извинения приняты не были.
Вернувшись в наше жилище, я понял, что мои товарищи отдыхать перед сложным завтрашним днём не намерены. Как и пара кубинцев, посетивших наше скромное жилище.
– Маэстро Родио! – приветствовал меня один из кубинцев, который сегодня внимательно слушал Бенитеса и его рассказ обо мне. – Хорхе очень тебя опорожняет!
Все посмеялись от этой нелепой ошибки кубинского товарища.
– Грасиас, асере, – улыбнулся я. – Обожает, а не то, что ты сказал. У этого слова иное значение.
– Да? – удивился кубинец. – А что оно означает?