Авиатор: назад в СССР 10
Шрифт:
– Серёга, остаток 200, – настойчиво сказал Марик.
Другого места можем уже не успеть найти.
– Наблюдаешь прямой участок?
– Так точно.
– Снижайся. Выпуск шасси, закрылки 25°, – сказал я ему, и мы вместе начали снижаться.
Марк сбросил все свои ракеты и подвесной бак над лесом. Главное, чтобы не на голову каким-нибудь местным жителям.
Иду с ним рядом, чтобы контролировать выпуск взлётно-посадочных устройств. Все три стойки вышли и встали на замки.
– Шасси
Указатель скорости показывает 370 км/ч. Снижение продолжаем.
Во рту сильно пересохло. Мой ведомый сейчас рискует очень сильно. Да, можно посадить, но стоит ли это того. Вряд ли самолёт потом будет пригоден для полётов.
– 350, скорость 340. Продолжаем, – краем глаза посматривал я на Марка, а сам контролировал обстановку впереди себя.
Мне нужно будет выполнить проход раньше, чем он сядет в этот прогал между кронами деревьев. В левом глазу защипало, когда одна из капель пота скатилась со лба.
– Высота 300. Перед землёй загаси скорость до 260, – сказал я, назвав Марику величину слегка меньшую, чем написано в инструкции.
– Понял.
Асфальтовая дорога сменилась грунтовой. С этой высоты неровности заметить невозможно. Главное, чтобы он быстро выполнил все действия на выравнивании.
– Примерно в метре выпусти тормозной и выключи двигатель. Так уменьшишь пробег до минимального.
– Понял. Готов к посадке.
Самолёт Марка продолжал планировать вниз.
– 100, скорость 300, – сказал я в эфир.
Есть ещё запас по высоте. Пока мне ещё рано переводить самолёт в набор. Рука уже готова перевести рычаг управления двигателем на максимал.
– 50, скорость 280, – продолжаю я снижаться.
На следующей отметке мне нужно будет перевести самолёт в горизонт, иначе я разобьюсь.
– 30, 270, – произнёс я в эфир.
Обороты вывел на максимал. Выровнял самолёт по горизонту прямо у самых крон деревьев и ушёл вверх с набором высоты.
Шасси убрал, закрылки вернул в нужное положение и пошёл разворачиваться вправо. Внизу столб пыли и ничего не видно, что с самолётом.
– Лубанго, я 110й, – перешёл я на канал управления, продолжая высматривать самолёт Марка внизу.
Пыль рассеивается. Возникает знакомый силуэт нашей любимой «баллалайки», мирно стоящей на земле с наполненным куполом тормозного парашюта.
– 110й, отвечает Лубанго. Что у вас там?
– 112й произвёл вынужденную посадку. Местоположение – восточнее несколько километров от отметки 1352. Участок дороги между Мпапа и Ндонге.
– Понял вас. Вертолёты пошли. Вам возврат на аэродром, – ответили мне с командного пункта.
Я сделал пару проходов над самолётом. Фонарь был уже открыт, а из кабины показался и сам Марк. Главное,
Зарулив на стоянку, я уже заметил, как около самолёта топчется Гусько, Ренатов и Костян. Всем хочется узнать подробности.
– Серёга, ну что за дела?! – воскликнул Гусько, пока я спускался по стремянке. – Ты вспотел как в Афгане после вылета в Панджшер.
– А тут не менее жарко, Савелич, – выдохнул я и взял из рук Вениамина специально оставленную перед вылетом фляжку кипячёной воды.
– Тут все на ушах, – кивал головой Костян, похлопывая меня одобрительно по плечу. – Марик – тот ещё исполнитель, – улыбнулся Бардин.
– Неа, Кость. Думаешь, он специально решил отработать такую посадку на грунт? У него течь топлива была. По нам ракетами с земли отработали.
У собравшихся был небольшой шок, а Савельевич молча достал свою металлическую фляжку с советским гербом.
– Такую новость на сухую нельзя воспринимать, – сказал Гусько, сделав пару глотков, занюхал выпитый напиток. – Серый, глотнёшь? – предложил он мне.
– Савелич, убери, – ответил я. – Его цепануло, а я, как видишь, целый.
– Я бы не был так уверен, Серёга, – сказал Ренатов и указал на киль самолёта.
Повернувшись, я заметил, что тоже получил некоторые повреждения. Несколько дырок и разбитые аэронавигационные и строевые огни, которые не оказали влияния на мой полёт.
– Веня, ну что скажешь? – спросил я у техника, который ковырялся в руле направления.
– Скажу, что не ходите мужики в Африку летать, – ответил Бубко, спрыгивая со стремянки. – В рубашке ты родился, Сергеич.
– Не первый раз уже это замечаю. Спасибо, – ответил я.
Я пересказал мужикам обстоятельства того, как по нам отработали средства ПВО, но для них было удивительно это слышать.
– Однозначно свои отработали. Нету в тех краях повстанцев, а регулярные части ЮАР пока стоят на границе, – предположил Ренатов.
– За Мариком уже полетели? – спросил я.
– Да. Два «Аллуэта» приземлились, забрали Штыкова и ушли на юг, – сказал Савелич, описывая эти вертолёты не самыми лестными словами.
Прошло несколько часов. Вертолёты вернулись на аэродром, но Марика мы так и не дождались. Его увезли сразу в больницу на обследование.
Предварительно наш оперативный дежурный с командного пункта рассказал, что в районе посадки самолёта оставили отряд кубинцев для охраны.
Штыков влетел в класс, словно буря. Он не рычал и не кричал. Его лицо было настолько багровым, будто он с места вынужденной посадки бегом бежал, а не на вертолёте летел.
– Всем выйти, – спокойно сказал он. – Родину остаться.