Авиатор: назад в СССР 12
Шрифт:
Я вылез из кабины и сразу попал на экзекуцию. Воспитательную работу с одним из лётчиков Су-27К проводил заместитель Реброва по лётной подготовке Тимур Апакидзе.
— Что надо делать? Когда выключать двигатель? — громко отчитывал подчинённого Тимур Автандилович.
Апакидзе был невысокого роста с озорным взглядом и русыми волосами, которые ещё достаточно густы. Сейчас он ещё в звании майора, но вскоре должен получить подполковника. В этой реальности он отказался от академии, только чтобы заниматься делом всей своей жизни —
Больше месяца назад он первым в Советском Союзе среди лётчиков строевых частей сел на корабль. Как и в моём будущем, он сделал это на самолёте Су-27К. Теперь уже в полку более десяти лётчиков приступили к таким посадкам и летают с авианесущего крейсера самостоятельно.
— Привет, Серёга! — поздоровался со мной Апакидзе, снимая перчатку.
— Что-то серьёзное? — спросил я, наблюдая, как обтекает потом лётчик в оранжевом костюме ВМСК напротив Тимура.
— Да вот, молчит и не говорит, почему с помпажем так долго мучился, — ответил мне Апакидзе и повернулся к подчинённому. — Что произошло? Да, говори уже как есть! — наседал он на своего подчинённого.
— Да я эмоционально переволновался просто. Чуть не обделался, — тихо ответил парень.
Ёмко, а главное — точно подмечено. Мы быстро переговорили с Апакидзе по поводу дальнейшей работы сегодня, и они с лётчиком ушли в надстройку.
Я повернулся к взлётной палубе корабля. Насколько же завораживает это зрелище! Множество людей бегали, суетились, готовя к посадке аэрофинишёры. На стартовых позициях уже стоят два МиГ-29К и один Су-27К. Ревут двигатели. Во все стороны разлетаются чайки, испугавшиеся включения форсажа. Один за другим срываются с места самолёты, взбегая на трамплин. Палуба ходит ходуном, а на посадку уже заходит очередной самолёт Су-27К.
Звучит сирена, и в начале посадочной палубы выходят четыре нити аэрофинишёров. Самолёт приближается. Ещё немного, и будет касание. Самолёт выравнивается. Колёса всё ближе, и раздаётся громкий удар! Словно гром разразился над палубой.
Двигатели ещё ревут, но Су-27К продолжает торможение, вытягивая на всю длину третий посадочный трос. Едва самолёт останавливается, как затихают двигатели. Истребитель убирает гак и складывает крылья перед заруливанием на стоянку.
— Сергей Сергеевич, всё готово, — подошёл ко мне техник со спины.
— Спасибо, — пожал я ему руку и направился к самолёту.
Борзов уже сел в кабину и отрабатывал движения органами управления. Я занял своё место.
— Запускаемся, Победоносец? — спросил я по внутренней связи Борзова, пристёгиваясь.
— Ага. Сейчас запрошу.
Руководитель полётами дал нам разрешение на запуск и Борзов приступил к данной процедуре.
Пока самолёт пробуждался, трясся и готовился к очередному вылету, я почувствовал неладное. Есть иногда такое предчувствие, что не совсем всё гладко.
— Саламандра, 243й, вырулить на стартовую, — запросил мой
— 243й, понял. Третья позиция, — ответил руководитель полётами.
Начали выруливать со стояночной площадки. Борзов не торопился, хотя в воздухе экипажи ему за это спасибо не скажут. Конвейер со взлётами и посадками на «Леониде Брежнев» очень плотный. К тому же, я почувствовал, как по педалям идёт вибрация.
— Гера, — вышел по внутренней связи на Борзова.
— Да.
— Всё хорошо?
— Ага. Только вот трамплин.
— А что трамплин? У тебя как дела? Семья, девушка?
— Всё хорошо. А девушки нет, — посмеялся Борзов.
— Помада тогда чья была? — удивился я.
— Это… в общем… там не по любви. Чисто спортивный интерес.
Пара вопросов и Георгий Борзов смог расслабиться. Самолёт остановился, и он начал выводить обороты двигателя на максимал. Кабина начала трястись. Техник снаружи держал поднятую руку вверх, обращая на себя внимание. Небольшое движение рычагом управления двигателей вперёд, и включились форсажи.
— Есть форсаж! Взлёт, — громко произнёс руководитель полётами.
Я взглянул на техника. Он поднёс руку к голове и резко показал в направлении трамплина.
— Взлёт! — скомандовал Гера, однако сквозь вибрацию и небольшой шум я услышал важнейшую команду.
— Запретил! Запретил! Ковёр!
А самолёт уже разгонялся по палубе.
Глава 23
Ничего не предвещало такой громкой и отчётливой команды. Во время взлёта с корабля, время имеет ценность, граничащую с «бесконечностью».
Затормозить практически невозможно. Если не удастся обрести опору в воздухе после схода с трамплина, нужно отвернуть самолёт и катапультироваться. Не отвернёшь — корабль проедет по тебе.
В нашем случае, никаких отказов двигателей или систем на самолёте не было. Параметры силовой установки в норме.
МиГ-29 уверенно начал задирать нос, взбегая на трамплин. В это время руководитель полётами продолжал сыпать запретами.
Борзов мог начать тормозить, так что я предусмотрительно задержал руку на рычаге управления двигателями.
Но этого не потребовалось. Георгий оказался сообразительным, не растерялся и сразу понял, чем нам грозит выполнение команды руководителя полётами. Как ни крути, а жить хочется.
Признаков отказа нет. Самолёт уверенно взобрался на край трамплина, сошёл с него и завис в воздухе. Скорость начала расти, просадки никакой не было. Ещё секунда, и МиГ-29 полностью обрёл опору в воздухе и продолжил набирать высоту.
— 243й, взлёт произвёл. На первом, — доложил Борзов.
В его голосе были слышны нотки радости. Конечно, парень впервые сам взлетел с корабля! Вот только сейчас начнётся самое интересное. Ведь просто так в эфир команду «Ковёр» не подают. В момент разбега некорректно от слова со всем.