Авиатор: назад в СССР 2
Шрифт:
– Во, голова! Щас, – обрадовался Костя и рванул вниз.
Водителя он не нашёл рядом с машиной, зато смог он сам завести ГАЗик и подъехать вплотную к зданию.
Вот и работа пошла быстрее. Мешки летели вниз, точно в кузов автомобиля. И никого не смущало, что неравномерно ложатся эти «бомбы», пятидесятого калибра.
– Так, этот с чем-то лёгким. Завернуть, чтоб не разлетелся, – сказал Макс и отправил в полёт мешок. Он приземлился в кузов рядом с кабиной.
– Мужики, а вот этот потяжелее будет. И поберегись, – следующий
Шандарахнул он так, что пробил кузов, а край доски подкинул вверх облегчённый мешок, недавно брошенный Максом. Словно в замедленной съёмке, я смотрел как, эта планирующая неуправляемая бомба подлетела и приземлилась у ног… Доброва, который зачем-то ходил за штабом, общаясь с каким-то гостем.
Полковник поднял голову вверх, заметив меня, стоящего у окна. Товарищи мои оказались хитрее и спрятались, а вот мне досталось.
– Родин, в кабинет ко мне после окончания работ. И приведи себя в порядок, – крикнул мне Добров и погрозил кулаком.
Работу пришлось завершить очень быстро. Благо оставалось несколько мешков. Пока я умывался в казарме, пытался вспомнить того человека, с которым был Добров. Лицо знакомое и, как показалось, уже где-то я видел его.
Парни молчали. Видимо, подумали, что начну сейчас истерить по поводу, что только я один залетел из-за этого «летучего» мешка.
– Серёга, у тебя ж есть право на ошибку. Всё-таки самолёт посадил в поле. Может, обойдётся? – переживал Макс, умываясь рядом со мной.
– Кто ссыт, тот гибнет. Знаешь такую фразу? – сказал я, не отрываясь от своего отражения.
– Теперь буду знать.
В приёмной командира полка сидела милого вида женщина с накрученными тёмными волосами и бесцветным маникюром. Перед ней на столе лежали несколько папок для документов по различным категориям: рапорта, накладные, полёты и так далее. Стояла пара чёрных телефонов, которые периодически звонили, но всем женщина отвечала, что у Доброва совещание.
Пока я сидел, секретарь медленно поливала из лейки каждое из присутствующих здесь растений. Местный ботанический сад был богат на всякие герани, кактусы, фикусы и других комнатных жителей. Особое место занимала здоровенная пальма, вымахавшая почти до потолка.
– Девушка, у меня приказ командира прибыть к нему. Не могли бы вы у него уточнить…
– Давно я уже не девушка. А вы Родин? – спросила она, присаживаясь за стол.
– Так точно.
– Вот именно вас и ожидают. Можете проходить, – показала мне секретарь на дверь кабинета. – Слышала, вы недавно проявили себя? Не страшно было?
– Глаза боятся, а руки делают. Сильно жить захотелось, вот и посадил самолет.
– Что ж вам на земле не сидится тогда? – спросила она, уже не улыбаясь как ранее.
– «Испытай один раз полет, и твои глаза навечно будут устремлены в небо» – ответил я ей фразой Леонардо да Винчи.
– Вот и мой отец так же говорил, когда уходил на полёты. И в Корею также попёрся за своим
– Я слышал одну хорошую фразу, что не нужно задавать себе вопросов «за что» и «почему». Нужно спросить самого себя «для чего». Мы служим своему народу, а больше некому. Я бы на вашем месте гордился отцом.
– Вы очень умный молодой человек. Не по годам, я бы сказала.
В кабинете Доброва, помимо него, был тот самый человек, с которым он прохаживался за штабом полка, и чуть было не получил в голову самодельной бомбой типа «мешок».
– Бомбометание отработали? – усмехнулся полковник, а гость поддержал его.
Именно сейчас я, наконец-то, вспомнил, где видел этого человека, одетого в светло-синюю рубашку с коротким рукавом и тёмные брюки. Он стоял за столом нашего взвода на присяге. Тогда я не сразу приметил у него на пиджаке звезду Героя Советского Союза.
– Виноват, товарищ полковник. Решили рационально подойти к решению поставленной задачи, – сказал я, но двое взрослых мужиков продолжили улыбаться.
– То есть, рационально было использовать кузов старой машины как катапульту? Вы меня поражаете, Родин, – сказал Добров.
– Виноват, товарищ полковник. Не учли прочность и усталость конструкции.
М-да, похоже, эти два больших дяди собрались надо мной посмеяться. Теперь их веселый смех перерос в откровенный ржач.
– Садись, Сергей. Я ж говорил, он вылитый отец, – сказал Добров своему гостю.
– Согласен с тобой, Гена. Давайте познакомимся, молодой человек. Василий Сергеевич Котлов, – сказал гость и протянул мне руку.
– Это… это для меня… честь, – опешил я, узнав кто передо мной.
Василий Котлов, заслуженный лётчик-испытатель СССР, участник Великой Отечественной войны и войны с Японией, а также Вьетнамской войны. Один из лучших лётчиков своего времени.
Был примечательный эпизод во Вьетнаме. Он выполнял полёт за инструктора с вьетнамским лётчиком на МиГ-21. Им пришлось вступить в бой с американскими истребителями, в ходе которого удалось сбить один американский Ф-4 «Фантом». За это он получил звание «Почётный гражданин города Ханой» и… выговор от командования за нарушение приказа не вступать в бой.
А задолго до этих событий, в 1957 году он был удостоен звания Героя Советского Союза, за мужество и героизм, проявленный при испытаниях новых видов авиационной техники.
– Да, прям-таки, честь. Мне самому приятно, что растёт такая смена у нас. Скоро таким, как ты, придётся двигать вперёд нашу авиацию. Может, позволим ему присесть, Геннадий Павлович? – обратился Котлов к Доброву.
– Согласен. Садись, Родин. Ты к завтрашним полётам готов?
И как теперь быть? Доподготовку мои ребята проходят в эти минуты, а я у командира сейчас должен сказать, что всё хорошо? Врать нельзя. С другой стороны, я же реально готов.