Авиатор: назад в СССР
Шрифт:
Только бежать! Что есть силы! И вот он финиш. Есть!
Но посмотрев назад, я обалдел от увиденного. Казанов просто бежал трусцой. Ещё и не очень-то и расстраивался. Что он творит? Может мышцу д"eрнул?
— Первый — 12 и 3. Второй — 25 и 6, — довели нам наши результаты. И Виталя, как ни в чем не бывало, пош"eл к остальным.
— Хорошо... пробежал, Серёга, — сказал он.
— Я — да, а с тобой чего случилось? Мышцу потянул?
— Нет. Ты не переживай. Так надо, — светился он от счастья. Головой, что ли ударился?
Ерунда
— Ты поступать не хочешь? — спросил я. — Вроде всё сдал. Физо осталось. Может, попросишь перебежать? Разрешить же могут.
— Успокойся. Всё нормально, — абсолютно спокойно, сказал Виталя.
Стоит ли говорить, что на подтягиваниях, он просто спрыгнул с перекладины, ни разу не подтянувшись.
— Ты чего? Брось комедию ломать, — призывал его к благоразумию Арт"eм. Однако, всё зря. Виталька ещё и улыбался в ответ на это. Исполнитель, блин!
И третье упражнение — бег на выносливость. Вообще, мо"e мнение, что л"eтчик и бег — это разные понятия. Для здоровья можно побегать, но нестись сломя голову, лишь бы уложится в заявленный норматив — помилуйте. Хотя, за время службы в ССО понял, что физуха решает многое.
Вызвал ли у меня бег на 3 километра затруднения? Ну как сказать... вот у Казанова точно не вызвал. Виталик продержался только первый круг, а дальше занялся оздоровительной ходьбой.
На построении нам довели наши оценки и поздравили с окончанием вступительных экзаменов. Преподаватели стали называть имена, с кем бы они хотели поговорить прямо сейчас. Видимо, не зря полковник Кузнецов собирал информацию по разрядам.
— Родин? Тоже останься. Остальных не задерживаю. Товарищ майор, люди в вашем распоряжении, — дал указание Солдатов и подош"eл ближе к оставшимся.
Оставили троих. Дагестанец Султан Муртазов, которому сразу обрисовали график его будущих соревнований. Как я понял, он мастер спорта по борьбе, какой точно не услышал. Второй — гимнаст Витя Мазин, недавно выполнил норматив кандидата со слов начальника кафедры.
— Тоже может пригодиться. Готов, если надо, выступать на соревнованиях? — спросил Солдатов у гимнаста.
— Да. А список есть соревнований? — поинтересовался Мазин, на что полковник усмехнулся.
— Раньше зимы не предвидится. Занимайся уч"eбой, — сказал Солдатов. — Теперь, Сергей Родин.
Полковник пожал мне руку и дов"eл мои достижения. Сразу посыпались предложения, как меня лучше использовать. Кто-то предлагает стрельбу, мол, есть успехи. Но как-то не то всё это.
Пара преподавателей активно склоняют меня к л"eгкой атлетике. Я конечно рад, что у меня столько перспектив, но уч"eба в первую очередь. Может кто-нибудь предложит мне место в сборной по плаванию?
— И куда мы его засунем? У нас там конкуренция ого какая! Пускай сначала на внутренних соревнованиях покажет себя, — сказал один из преподавателей с впалой грудью, но мощными плечами.
— Разрешите, товарищ полковник, — спросил я, и Солдатов разрешил мне выступить. — Я же не поступил ещё или у вас есть информация?
— Поступишь или не поступишь, это мелочи. Мы других поищем, если что, — сказал тот самый гиревик.
Аудитория, где заседала мандатная комиссия, находилась рядом с кабинетом начальника училища.
Переживания ребят мне не сложно понять. Сам такой был в прошлой жизни. Ожидаешь когда, выйдет из кабинета кто-то из офицеров, в надежде, что он назов"eт твою фамилию в следующем заходе. И чем раньше это произойд"eт, тем больше шансов, что ты поступил.
Изначально вызывают группы тех, кто поступает вне конкурса. В этот раз таких человек 50. Для наборов советского периода пятая часть в лучшем случае.
Как только привилегии закончатся, пойдут ребята по конкурсу. Тут и начинают потеть ладошки и трястись коленки. Вот и Неваднев с очередной группой суворовцев и кадетов показался из дверей заднего входа. Группы для захода формировались здесь, чтобы не создавать стихийный митинг в коридорах.
На лицах ребят плохо скрываемый восторг. Видно, что кому-то хочется крикнуть от радости, но местоположение обязывает вести себя тихо. Могут неправильно понять. Неваднев уш"eл обратно за следующим списком.
— Ну скоро там или как? — прыгал Арт"eм в ожидании вызова.
— Ага, надоело уже. Давай может покурим? — спросил у меня Макс.
— Ты ж не куришь? — поинтересовался я.
— Раньше курил. Бросил, — вздыхая, ответил Курков. — Отец мой кого хочешь, заставит.
Виталик был спокойным и загадочным. Сидел в синей клетчатой кепке и активизировался при словах о курении.
— Ну... а как получилось у него заставить? — спросил Казанов. Сейчас он больше походил на слоника из советского мультика о большом количестве попугаев. Не хватает, чтобы он ещё «извините» добавлял.
— Да как! Застукал с сигаретой и заставил съесть.
— Кого? Сигарету? — спросил я.
— Нет, конечно. Сигареты он себе забрал, а мне сказал пачку съесть пустую.
Ребята расхохотались, но Макс этого юмора не сразу понял. Наверное, вспомнил ощущения в желудке после такой пищи!
Всё тот же, один из моих старых знакомых, сказал бы по этому поводу — есть люди, из-за которых бросаешь курить, но всегда будут обстоятельства, когда начн"eшь опять.
— Итак, следующая группа..., — вышел из учебного корпуса Неваднев. Он зачитал ещё 20 фамилий, среди которых был и Костя Бардин.
Что ж, зла я ему не желал никогда. Даже, когда руку пытался сломать. Ну... если только чуть-чуть хотел проучить, но не больше.
На заднем дворе стояла какая-то рыночная атмосфера — горячие обсуждения новостей, клубы табачного дыма и постоянное перемещение некоторых людей с места на место.