Авраам Линкольн Охотник на вампиров
Шрифт:
— Мисс Тодд, я бы хотел как-нибудь обречь вас на нелегкое испытание потанцевать со мной.
Говорят, Мэри говорила потом друзьям:
— Он — это что-то.
Она обратила внимание на высокого, нескладного юриста. Несмотря на то, что их разделяла пропасть богатства и положения в обществе, было несколько вещей, которые послужили основой их дальнейших отношений: оба утратили матерей в раннем возрасте, и эти утраты до сих пор влияли на их жизнь. Оба были эмоциональными натурами, то и дело пускающимися в крайность — либо заоблачная вершина, либо бездонная глубина. И оба очень любили хорошую шутку (особенно в адрес «заслужившего
Но стоило ей заинтриговаться, как перед ней появился выбор в виде маленького, коренастого демократа по имени Стивен А. Дуглас. Дуглас был восходящей звездой в своей партии, человек несметного богатства, особенно, в сравнении с Линкольном. Он мог бы обеспечить Мэри ту жизнь, к которой она привыкла. Но, несмотря на всю блистательность и огромное состояние, он был (по словам Мэри) «невыносимо скучным».
«В конечном итоге», — вспоминала она в одном письме много лет спустя. — «Я решила, что смеяться приятнее, чем кушать»
В конце 1840 года они с Эйбом стали встречаться.
ххххххх
Они предавались «нежной любви и глубокой привязанности» , однако им не давали покоя опасения, как отнесется к этой связи ее отец. Загадка должна была разрешиться в скором времени. Родители Мэри собирались приехать в Спрингфилд на Рождество. Эйбу предстояла первая встреча с будущими сородственниками.
Роберт Смит Тодд был успешным бизнесменом, прочно обосновавшимся в Лексингтоне, штат Кентукки. Как и Эйб, он был юристом и законодателем. В отличие от Эйба он заработал много денег, часть из которых пустил на покупку рабов в свое поместье, где проживал вместе со второй женой и с некоторыми из детей, коих всего у него было пятнадцать.
Я весь извелся перед встречей с человеком такого влияния и достатка. Что если он посчитает меня крестьянином? Что тогда будет с нашей любовью? Я не могу больше ни о чем думать. Вот уже две недели, как пребываю в глубочайшей озабоченности.
Эйб беспокоился напрасно. Встреча прошла гораздо лучше, чем он мог надеяться — согласно стихотворению, которое Мэри отправила на следующий день, 31 декабря.
Мой милый Эйби, все как сон —
Отец тобою поражен
И наш союз благословлен
Сейчас, и до конца времен…
Но стоило одному почтальону, оставив письмо со стихами, уйти, как на Лексингтон-стрит появился другой, и доставил благословленному жениху послание совсем другого свойства. На конверте, выписанная аккуратным подчерком Генри стояла пометка «срочно» — а каждое слово в письме (как было заведено в их с Эйбом переписке), на случай, если оно попадет не в те руки, было тщательно подобрано, чтобы избежать всякого намека на вампиров.
Дорогой Авраам.
Получил твое письмо от 18 декабря. Прошу принять мои поздравления в связи с твоим достойным желанием. Мисс Тодд, похоже, обладает многими достоинствами
Тем не менее, мой долг предупредить тебя, Авраам, хотя я и испытал определенные сомнения в целесообразности последующих слов — знаю, это не станет для тебя доброй вестью. Леди, с которой ты намерен связать свою судьбу — дочь мистера Роберта Смита Тодда, джентльмена, известного в Лексингтоне своим богатством и связями. Знай: это могущество построено на подлости, в страшном грехе. Он куда больше похож на меня, чем на тебя. Его союзники — худшие из нас, из тех, чьи имена я сообщал тебе все эти годы. Сам он является их лидером. У него частный банк, который служит их делу. А лично он имеет неплохую прибыль с торговли неграми, которых ждет страшная судьба.
У меня нет намерения отговорить тебя от этой связи, дочь не должна нести ответ за грехи отца. Тем не менее, родство с таким человеком может вылиться в серьезную опасность. Я лишь прошу серьезно подумать над этим и все время быть наготове — независимо от того, каким будет твое решение.
Всегда твой друг,
Г.
Этот день в биографии Линкольна известен как «Темное начало» января.
Дело сделано. Я уничтожил даму своего сердца без каких-либо внятных объяснений. Я уничтожил ее и свое счастье. Я — самое жалкое существо на земле, за мои грехи меня ждет расплата. Полагаю — нет, надеюсь, кара будет достаточно страшной.
Эйб пришел к Мэри утром и разорвал помолвку дрожащим голосом, используя бессвязные слова («я и сам не помню, что именно говорил» ) и выскочил на мороз.
Я знал, что никогда не смог бы пожать руки ее отцу, никогда бы не смог даже посмотреть на него, не испытав ярости. Знать, что в моих детях будет течь его кровь! Человек, который был врагом всего человечества! Человек, нажившийся на смерти невинных, благодаря их цвету кожи! Я не мог этого вынести. И что мне оставалось делать? Сказать Мэри правду? Невозможно. Теперь у меня один путь.
Второй раз за последние пять лет он думает о самоубийстве. И второй раз за пять лет, лишь мысль о неотомщенной смерти матери удерживает его от рокового шага.
Джон Стюарт уехал к родственникам. Почти все его приятели юристы разъехались встречать Новый Год по округам. Во всем Спрингфилде остался только один человек, который мог составить Эйбу компанию в эти дни.
— Но у вас же любовь! — сказал Спид. — Какого же дьявола ты пошел и сделал такую глупость?
Эйб сидел на кровати в маленькой комнатенке над «Э. И. Эллис и Ко» — кровати, что он делил с полубезумным «назойливой мухой», жужжание которого здесь не прекращалось никогда.
— Я больше всего на свете хочу быть с ней, Спид… но я не могу.
— Это из-за отца? Не того ли человека, который благословил вас не то восемь, не то шесть дней назад?
— Именно.
— Ты больше всего на свете хочешь быть с ней, ее отец благословил вас. Может быть, объяснишь, как у нас в Иллинойсе принято жениться, а тоя, кажется, не понимаю всех тонкостей.
— Я узнал, что ее отец связан с очень плохими людьми. Что он заправляет в этом вертепе зла. Это выше моих сил.
— Если бы я любил леди, как ты любишь Мэри, то пусть бы ее отец хоть завтракал с дьяволом, у нас была бы своя жизнь.