Авраам Линкольн Охотник на вампиров
Шрифт:
Спид вынул ноги из стремян, схватил рожок седла обоими руками и привстал. Лошади неслись во весь опор, он прыгнул, в полете схватил вампира и сбросил его на землю. Оба покатились в пыли, лошади помчались дальше. Спид вскочил на ноги, оглушенный, ослепленный солнцем. Пока он очищал глаза от песка, первый удар отбросил его на десять ярдов и он упал на спину. Ему перебило дыхание, он схватился руками за лицо — на левой щеке зиял глубокий порез. Внезапно солнце скрылось, и он оказался в тени стоящего над ним вампира.
— Маленький неблагодарный
Спид почувствовал, что его внутренности превратились в погремушку, когда вампир нанес ему несколько ударов в живот.
— Как ты думаешь, на какие деньги куплены все эти земли.
Еще удар. Еще. У Спида покраснело в глазах от боли; во рту появился странный привкус. Он ничего не мог сделать.
Вампир поднял его за воротник.
— Твоему отцу было бы стыдно, — сказал он.
— Я… о-очень на это н-надеюсь…, - пробормотал Спид.
Вампир поднял когтистую руку и приготовился рассечь Спиду горло.
И тут прежде, чем он успел хоть что-то сообразить, его голова откинулась назад, а из груди выскочило лезвие топора.
Вампир опустился на колени, пытаясь вынуть топор, кровь хлестала изо рта, Эйб подъехал, натянул поводья и спешился. Он схватил двумя руками рукоять, а ботинком уперся в спину вампира, после чего освободил топор и нанес твари окончательный удар в череп.
— Спид, — сказал он и подбежал к нему. — Боже мой…
— Что ж, — сказал Спид. — Полагаю, для одного дня мы неплохо прибрались.
xxxxxxx
После возвращения Эйб нашел свою жизнь в Спрингфилде «одинокой и бессмысленной». Время, проведенное в Фармингтоне, развеяло его меланхолию, «но не было друзей, с которыми я мог бы разделить долгие часы одиночества, какая разница теперь, радость у меня на душе, или горе?».
Меня больше не заботит негодяй [отец Мэри] , только любовь его дочери имеет значение. Спид прав — чем был бы мир без маленьких радостей каждого человека? Мне необходимо серьезно заняться собственным. Пусть возмущается Генри. Пусть я сам пожалею об этом. Я решил попытаться еще раз — только бы она позволила.
— И почему я должна выйти за человека, который заставил меня страдать в одиночестве? — спросила Мэри Эйба, стоя в дверях дома ее кузины. — Человека, который оставил меня безо всяких объяснений!
Эйб смотрел вниз, на шляпу в своих руках.
— Я не…
— Кто сделал мое имя предметом насмешек во всем городе!
— Дорогая Мэри, только мое скромное…
— Умоляю, да что за муж получится из такого человека? Человека, сердце которого в любой момент может погрузиться в пучину страдания и тогда он заставляет страдать всех вокруг? Скажите, мистер Линкольн, что такого заманчивого может быть в жизни с вами?
Эйб смотрел на свою шляпу.
— Мэри, — сказал он. — Если вы продолжите перечислять обвинения в мой адрес, то мы простоим так целую неделю. Я пришел не для того, чтобы мучить вас. Я просто пришел броситься к вашим ногам; вымолить прощение. Я пришел
Мэри стояла молча. Эйб сделал шаг назад, давая двери захлопнуться перед ним в любой момент.
— О, Авраам, я все еще люблю тебя! — вскрикнула она и бросилась в его объятья.
Их помолвка возобновилась, Эйб не хотел терять времени. Он купил два золотых кольца (в кредит, разумеется) на Чаттертон в Спрингфилде. Он и Мэри заказали простую гравировку внутри каждого кольца.
Авраам Линкольн и Мэри Тодд обвенчались дождливой пятницей 4 ноября 1842-го, в доме Элизабет Эдвардс, кузины Мэри. Их свадебную клятву слушали чуть больше тридцати гостей.
После церемонии Мэри и я уединились в гостиной, где уже было накрыто к праздничному обеду, чтобы побыть наши первые мгновения как жены и мужа в полной тишине. Мы обменялись одним или двумя поцелуями, затем смотрели друг на друга с некоторым недоумением — странное чувство, что вот, мы и женаты. Странное и удивительное чувство.
— Мой милый Авраам, — сказала, наконец, Мэри. — Не оставляй меня больше.
IV
11 мая 1843 Эйб написал Джошуа Спиду.
Наше счастье в эти первые несколько месяцев не знает границ, Спид! Какая радость! Мэри оказалась такой заботливой и любящей женой, и мне приятно, Спид, так приятно поделиться с тобой радостной новостью — мы ждем ребенка! Мы оба на вершине блаженства, и Мэри уже готовится к его появлению на свет. Какой замечательной матерью она будет! Прошу, напиши, и незамедлительно — как проходит твое выздоровление.
Вечер 1 августа 1843 оказался неожиданно жарким, и открытое окно на втором этаже таверны «Глобус» ничуть не спасало Эйба и Мэри от зноя. Прохожие с любопытством смотрели на окно, откуда изливались громкие крики — сперва женщина кричала от боли, потом кричал младенец.
Сын! Мать и дитя в добром здравии!
Мэри чувствует себя отлично. Не прошло и шести часов с момента рождения, а она уже держит маленького Роберта на руках, смотрит на него ласково.
— Эйб, — сказала она, когда кормила его. — Посмотри — что мы сделали.
Признаюсь, слезы выступили на моих глазах. О, я бы хотел, чтобы эта минута продлилась целую вечность.
Роберт Тодд Линкольн (Мэри настояла, Эйб сдержался и промолчал) родился ровно десять месяцев спустя после свадьбы своих родителей.