Аврора Горелика (сборник)
Шрифт:
НИНА
(Анне Керн). Зачем ты, Аня, Антошке голову морочишь?
ШЕКСПИР
(Пушкину). А вы что нашептывали моей земной подруге на дурном английском?
АННА КЕРН
(Нине). С вашими манерами, Ниночка, флиртовать с Шекспиром!
ЛЕВА
(Антону). Антоша, брось! Для тебя Аня просто женщина, а для нас святыня, туманное видение.
СМУГЛАЯ ЛЕДИ
(Дагрен).
АНТОН
(Леве). А ты что вкручивал моей жене, циник?
ДАГРЕН
(Смуглой Леди). Если вы еще раз подойдете к Александру, я заплачу.
Все эти диалоги проходят на страшной скорости, после чего начинается почти хаотический шум.
ПУШКИН
Какой на вас дурацкий павлиний камзол!
ШЕКСПИР
Посмотрите на себя – хвост сзади, спереди какой-то чудный выем!
АННА КЕРН
Неужели вот вы – идеал поэтов XX века? Какой ужас!
НИНА
Аристократка!
ЛЕВА
Ты горестный жокей без лошадей!
АНТОН
Актер для зеркала!
ДАГРЕН
Я буду плакать! Я уже плачу!
СМУГЛАЯ ЛЕДИ
Господи! Какой адский шум! Когда-нибудь прекратится этот гвалт? Хоть бы минуту тишины!
Смущенное молчание.
ЛЕВА
(покашляв). Да-да, что-то мы тут напутали, мальчики и девочки.
ВСЕ
(в зал, как бы извиняясь):
ВЕЧНОСТЬ!Дамы отходят в одну сторону, поэты в другую.
ДАГРЕН
(всхлипнув). Девочки, давайте дружить!
ЛЕВА
Ссориться глупо, ребята, нас мало, нас, может быть, четверо…
АНТОН
Во всяком случае, трое…
ЛЕВА
(аплодирует Антону). Какая самокритика! Браво, Антоша! Билл, Саня, какой у нас Антоша скромный! Я тоже очень скромный, но все-таки признанье потомков – штука приятная. (Поднимается по лесенке.) Тут один парень из XXI века в соседнем блоке рассказывал: стоит мне памятник в Москве возле Политехнического (влезает в чашу весов, чаша немного опускается), огромный памятник на коне и в милицейской форме.
АНТОН
А мне ребята из XXII говорили (лезет по лестнице), у интеллектуалов на устах один Биверлибрамс. (Влезает в чашу, чаша опять немного опускается.) Курят сигареты «Биверлибрамс». Каково?
ШЕКСПИР
(лезет по лестнице). А меня рисуют на фаянсовых тарелках! (Влезает в чашу, чаша резко идет вниз.)
ПУШКИН
А я памятник себе воздвиг нерукотворный! (Лезет по лестнице.)
ЛЕВА
Ну,
ПУШКИН
(влезает в чашу, чаша резко идет вниз и опускается на пол). И, кроме того, на спичечных коробках и на конфетах меня изображают. (Поэты сидят молча, задумчиво глядя в пространство.)
НИНА
Бывало, на танцы приду, монтажники в драку…
ДАГРЕН
А я один раз ехала на велосипеде, а из автобуса брюнет как посмотрит…
АННА КЕРН
У меня был большой успех среди синих кирасир…
СМУГЛАЯ ЛЕДИ
О себе я молчу.
Вбегает сияющий, радостный поэт XXX века Бу.
БУ
Поэты-братья, поздравьте меня, я нашел к вам коммуникацию! Весь день сидел в туалете, искал и вот перехожу на примитивную связь! К сожалению, должен огорчить дам – я чижик! Я чижик, но я всех люблю! (Кружится.) Люблю! Целую! Я чижик! Я всех люблю и даже немного дам! (Трепеща руками, словно крылышками, прыгает в свободную чашу весов, чаша опускается до самого пола, поэты поднимаются вверх.) Ваш памятник, Лева, мы обнаружили в раскопках, правда, без головы и без хвоста, но опознали, опознали! Следы Энтони тоже нашлись – эта надпись губной помадой на полотенце, вы, конечно, помните! О Шуре я уж и не говорю – к нему не заросла народная тропа! Вот, правда, вас, Вильям Давыдович, уже никто не знает, но все равно я вас люблю, потому что я чижик! Чижик-пыжик, где ты был, на Фонтанке водку пил…
Звучат фанфары. На сцену выходят Плутон, Дионис, Эсхил, Эврипид, Ксанфий, Кербер, Эмпуса, Ламия, вползают стоглавая ехидна и Тартесская мурена, появляются псы Кокита и Тифрасские Горгоны. Все в сборе.
ПЛУТОН
Прошу весы очистить. НачинаемМы диспут наш. Пускай весы покажут,Кто в Грецию достоин возвратиться,Неся в руках для граждан, как спасенье,Поэзии громокипящий Кубок.ХОР ЛЯГУШЕК
Вот начинается спор двух великих поэтов афинских.Спор шлемоблещущих слов, оперенных султаном, вскипает.Стружкой завертится острое слово искусной работы.Пора! Начинаем!В честь Диониса НисейскогоДружно мы песню поем.Смело поэзию мыОт мрачных врагов защищаем.Дионис-Дионис,Наш кудрявый кипарис,Бог цветов и юных Муз,Наш таинственный арбуз.ХОР ГРАФОМАНОВ