Автограф
Шрифт:
— Чего это он? — Толя опустил на пол медчемоданчик. Размотал длинный шарф, который у него появился одновременно с бородкой, и высвободил конец бородки.
— По ошибке прирулил, что ли? — Гриша поправил линзы, чтобы лучше разглядеть Званцева. После мороза в тепле они немножечко мутнели.
Растолкали Володю.
— Каждый раз приходить будешь?
— Эге, — ответил Володя, поднимаясь в кресле. — Что, уже утро?
Гриша уставился на Володю, сверкая линзами.
— Заболел? Проверим…
— Здоровый
— Мало смеха, — серьезно сказал Гриша. — Иди в барокамеру грызть леденцы. Понравилось ведь.
— Оперируют круглосуточно, — продолжал о своем Володя.
— Не от хорошей жизни. Мы тоже мотаемся круглые сутки.
— Нету аппаратуры. Ребята, мне математики сообщили количество симптомов по всем болезням. Посчитали на машинах. Десять в пятой степени симптомов. Болезней — десять в четвертой. Ничего себе многочленчики, а? Не объедешь, не обскачешь!
Гриша пошел в кабинет к начальнику и принес большой термос. На термосе масляной краской было написано: «Семейный уют». Толя налил три чашки.
Вернулись с вызовов еще бригады:
— Хворенького привезли?
— Уколите ему «поперечный».
«Поперечный укол» — это когда из медчемоданчика, из планшетки, в которой собраны ампулы с различными лекарствами, вынимают все ампулы, расположенные в планшетке «поперек», и заряжают в один большой шприц. Чаще всего «поперечный» делают при «диагнозе» синдром усталой женщины.
— Я вам уколю. Образец моей подписи в торговой палате. Я валютный человек.
Разлили по чашкам кофе. Начали пить, одновременно покуривая сигареты. Дым пускали в потолок, чтобы не так было заметно, что накурили. Ругается Нина Казанкина, и правильно: недавно появился приказ министра здравоохранения, чтобы врачи на рабочих местах не курили.
— Скучаю без вас. Когда явитесь?
— Когда выйдешь в кандидаты наук.
Приехала еще бригада. Загремели медчемоданчики, брошены сумки. Ночная жизнь. Приезды, отъезды. Короткие фразы приветствий. Перекуры. Заполнение документации тут же на ходу. Безостановочный ритм. И все время: ты и больной, ты и пострадавший. Операции в клинике — это что-то высочайшее, академическое. Каждая операция — длительная подготовка, так же, как и в барогоспитале. А Володе нравилась быстрота, активность вмешательства. Незамедлительность действия. Передний рубеж. И, конечно, независимость. Самостоятельность. Как теперь выяснилось.
— Двадцать первая, на выезд! Дорожное происшествие на Старокалужском шоссе. Восьмой километр, — сообщила Нина Казанкина.
— Поеду с вами.
— Сбросим тебя по пути.
— Никаких — сбросим. Еду с вами.
— Владимир Алексеевич.
— Отправляемся…
Только под утро ребятам удалось выдворить Володю из «микрика».
Володя открыл дверь квартиры. Его встретила сестренка. Она была в пижаме.
— Ты… —
— Вегетативный бунт?
— Мама сказала, что пожалуется отцу, когда он вернется из экспедиции: что мы от тебя скоро с ног попадаем. Комнату снимал бы, что ли.
— Преотличная мысль. Скажи, москитик, что чувствуют девушки, когда их любят?
Володя нахлобучил свою шапку на сестренку.
— Где ты был? На свидании?
— Дежурил.
Володя стянул с себя и набросил сестренке на плечи и свое пальто.
— В клинике сидел?
— В «скорой». Не сидел, а ездил.
— Ты ушел со «скорой». Объявил. — Сестренка поволокла шапку и пальто на вешалку. — Тебе надо жениться, вот что. Домашний очаг с пирогами.
— Сама придумала?
Сестра пошла, надела халатик, а потом отправилась на кухню и поставила на плиту чайник.
— Когда приведешь?
— Кого?
Володя помыл руки и тоже пришел на кухню.
— Невесту. Когда ты ее нам покажешь?
— Женюсь и покажу.
— Когда женишься?
— Когда сам ее увижу.
— Занимаетесь перепиской. Старомодно, уходящий век. Здравствуйте, почтеннейшая Пульхерия Ивановна.
— Ну… ты выступаешь!
— Письма да письма. Скучно. Доспутниковая эпоха.
Они беседовали на кухне, ожидая, когда закипит чайник. В холодильнике запустился мотор, холодильник встряхнулся, и в нем загремели молочные бутылки.
— Она стихи пишет?
— Вроде.
— Почему от тебя уехала?
— Чтобы писать мне письма.
— У тебя все не как у людей.
— Я ее люблю.
Сестренка хихикнула, но тут же замолкла.
— Ты ее много раз целовал?
— Немного. Ни разу.
— Ты поцелуй.
— Когда?
— Когда увидишь.
— Сразу поцеловать?
— Сразу.
— Откуда знаешь?
— Девочки говорят.
— А ты сама?
— Я сама не знаю.
— Зачем советуешь?
— За тебя переживаю. У нас одна девочка из класса влюбилась, как ты.
— Что значит, как я?
— Безответно.
— С чего ты взяла, что я влюбился безответно? Говори, да не заговаривайся.
— Ой-ей!.. — смешно запричитала сестренка. — Зачем она уехала?
— Надо.
— Ой-ей!..
— Да перестань ты.
— Когда ее мать узнала, что она влюбилась…
— Чья?
— Девочки из класса. Когда узнала — уронила белье с балкона.
— Врешь. Об этом было в «Молодежной».
— Она и написала в «Молодежную».
Закипел чайник. Сестра быстро поставила чашки, сахарницу, достала из холодильника сыр.
«Неужели взрослая уже? — подумал Володя, наблюдая за сестрой. — Во всяком случае, разговариваю с ней, как со взрослой».
За окном, было еще темно. Город только просыпался. Брат и сестра сели пить чай. Володя, глядя на сестру, сказал: