Автопортрет художника (сборник)
Шрифт:
– А вот «Чё на чём» и «Холодным мужчинам» голимая попса, – сказал он.
И я по сей день с ним совершенно согласен.
ххх
Конечно, идея издать его Откровения была совершенно провальной.
И я честно предупреждал его об этом.
– Поймите, Юрий Алексеевич, – говорил я.
– Книжный рынок идет к упадку, – говорил я.
– Критик Нестеров, ушедший в издательство, так и говорит, что издательства нынче разоряются, – говорил я.
– И нет никакого смысла идти в издательства, –
– Ну, разве что для того, чтобы рассказывать, как нынче плохо в издательствах, – говорил я.
– Бездушные издательские монстры… – говорил я.
Меня не издавали уже 15 лет, но из трусости я даже не называл имена этих монстров.
– Ну, Володя, придумай же что-нибудь! – начинал нервничать он.
Само собой, я попробовал. Максимум, который я выжал из литературных агентов, – которые сотрудничали со мной в ту пору, когда я еще что-то писал, – оказалось обещание рассмотреть возможность перспективы издания в серии «Фантастика стран СНГ и Восточной Европы». В мягкой обложке. В сборнике повестей. В 2022 году.
– Пойми, Володя, – мягко сказал мне агент.
– Гагарин, космос… это уже не тренд, – сказал мне он.
– Тренд это исторический детектив, вапмпиры, опять же, – говорил он.
– А как же та херня, что выходит сейчас про Гагарина в ЖЗЛ?! – говорил я.
– Это ведь тоже Он надиктовал, так почему же то, что Гагарин надиктовал о себе какой-то еру… – говорил я.
После чего понимал, что говорю в пикающую трубку.
– Юрий Алексеевич, может, за свой счет? – робко предлагал я.
– Володя, это унизительно, – говорил он.
И я его прекрасно понимал.
– Представь себе Иисуса, который оплатил издание Завета, – сказал он.
– Не могу, – сказал я.
– Вот и я, – сказал он.
– И потом, Володя, – сказал он.
– Писатель, который издает себя за свой счет, просто «хромая утка», – сказал он.
– А что это вы на меня так смотрите, – сказал я.
– А с чего ты решил, что я на тебя смотрю? – говорил он.
Я просил его немного подождать и что я что-нибудь придумаю. Со стороны я, наверняка, напоминал школьника, который ждет экзамена, к которому не подготовился, и утешает себя отговорками. Ну, или на школьника, чья девчонка залетела, у которого нет денег на аборт, и который все ждет и ждет, ждет и ждет… Чего?
Большого космического чуда.
ххх
Потом он перестал звонить.
Я, конечно, прекрасно понимал, почему.
В 2011 году в мире вышло 17 книг о космосе и Гагарине. По общепринятой версии, все дело было в юбилее. Мол, он взлетел ввысь в 1951 году и, так как прошло ровно 50 лет… Но меня, конечно, это не обманывало.
Глядя на то, как Луна прибывает, я, постанывая, перечитывал куски из книг, скачанных в интернете.
Конечно, почти все они были плохо написаны, и почти
И Луна эта болела, и передавала своими токами холодную, блестящую боль, в моё тело, изнывающее без своей части. Я страдал, я мучился без нее, и я хотел, чтобы Луна упала, наконец, на Землю. И ко мне вернулась часть самого меня. И я знал, что рано или поздно верну ее. Так или иначе, но мы с Луной окажемся вместе, знал я.
Так что, когда вышла книга про Гагарина в ЖЗЛ, я не сомневался ни секунды.
Я купил билет на самолет и, – ощущая себя мумией Иисуса в космическом корабле, совершающем свое вечное путешествие, – съел континентальный завтрак от «Air Moldova», слушая рев двигателей и чувствуя сухость во рту. Выпил красного вина, – но это зря, носом пошла кровь, – и с безразличным лицом проскользнул мимо таксистов аэропорта Домодедово. Добрался на рейсовом автобусе за 50 рублей до первой станции метро, и снял номер на ночь в общежитии для чернорабочих из Средней Азии. По стене, размахивая усиками, как дворник-таджик – метлой, полз таракан, и я раздавил его без жалости. И уже на следующий день стоял напротив здания, где работал человек, укравший у меня живого Гагарина. Я ждал его, ни о чем не думая.
Он же – мужчина с лицом легата, потерявшего свой легион в битве при Каннах, и пытающегося показным спокойствием скрыть страх перед неминуемой казнью в Сенате, – вышел из здания лишь к вечеру.
И, словно извиняясь за долгое ожидание, сразу пошел мне навстречу.
Немудрено. Ведь в руках я держал его книгу с Гагариным на обложке, и выглядел поклонником, жаждущим автограф. Да я, собственно, автограф и попросил. И когда он, наклонившись над книгой, начал было писать, я быстро и сильно ткнул его в затылок острым металлическим предметом. Еще Гагарин не раз говорил мне в беседах, – ну, когда мы отдыхали, конечно, а не во время работы над Откровениями, – что стиль нужно выдерживать. Всегда и везде. И просил это запомнить.
Я запомнил, поэтому тюкнул своего врага альпенштоком.
Так что мой Лев тоже погиб от орудия альпинистов и тоже, так сказать, во время работы над документами.
Стоя на коленях на мостовой, он держал в руках свою книгу и, глядя на меня недоуменно, заваливался набок.
И я понял, что он похож на сектанта, умирающего с космической Библией в руках, а я – на истового ортодокса, предавшего еретика смерти.
Но главное в средневековых войнах было не убить тело.