Автостопом в Судан
Шрифт:
Вот молодая пара, парень с девушкой, японцы. Стартовали из своей Японии, проехали Китай, через Каракорум — в Пакистан, затем Иран, Турция, Сирия, Иордания, Египет, далее Судан. Из Судана ребята намеревались попасть в Эфиопию, а затем в Кению, Танзанию, Мозамбик и Южную Африку. Куда потом поедут, они пока не знают; это их и не беспокоит. Залитая солнцем палуба теплохода, они сидят в обнимку на деревянном ящике со спасжилетами и болтают ногами.
Я напомнил им, что граница Судана с Эфиопией закрыта.
— Граница с Эфиопией закрыта? Может быть. Посмотрим!
Они
Вот француз, уже почти лысый низенький пенсионер в очках, Раймонд Жорэ. Ему 61 год. Маршрут — Франция, Италия, Тунис, Ливия, Египет, Судан, потом на Эфиопию и далее, на Южную Африку. Визу Эфиопии сделал еще во Франции, но срок годности оной — лишь до начала апреля. Поэтому если он не найдет наземных путей в Эфиопию, то перелетит на самолете. Француз — неисправимый оптимист, смеется, заводит энергичные беседы со всеми желающими, активно жестикулирует.
Вот одинокий молчаливый японец со странным, труднопонятным английским произношением. Он фотограф-дизайнер. Со своим крутым фотоаппаратом (такой главное — не уронить за борт) он едет из Египта в Судан, затем обратно в Египет и в Грецию. У него нет трансафриканских планов.
Южный Египет и Северный Судан заселен особым народом — нубийцами. Они темнее, чем арабы, и выше их ростом. Несмотря на все течения времен, они сохранили свой язык, хотя владеют также и арабским. На пароме плывут в основном они.
Цвет кожи у южноегипетских и северосуданских людей одинаковый, но одеждой они различаются. Суданцы — в длинных белых халатах и белых тюбетейках. Египтяне — чаще в чалмах, а одежда более похожая на нашу.
Плывущие на пароме люди добродушны и подкармливают нас. Кое-кто знает английский, а двое суданцев — даже русский язык (учились в СССР). Приятно опять попасть в зону «нашего» влияния (в Египте русскоговорящих почти нет).
Нижний этаж теплохода забит народом. Там же навалены всякие тюки, коробки, мешки с барахлом. На верхней, открытой палубе совсем немного людей. Только падкие до экзотики туристы могут ночевать на таком холодном (+25) ветру. Время от времени на верхнюю палубу выходят молящиеся, расстилают там свои коврики и совершают салят (молитву), а потом уходят вниз, в народную толчею. Мы готовим на примусе еду и чай.
Кашу из красной чечевицы мы приготовили нормально, сами поели и угостили молодоженов-японцев, а с чаем вышла незадача. Пока готовился чай, кто-то из команды теплохода увидел это безобразие и устроил скандал. Прибежал злой капитан, англоговорящий полный дядька лет пятидесяти.
— Отдавайте примус мне немедленно!! Это запрещено — использовать примус на судне!!
— Хорошо, мы не будем его использовать. — Мы выключили примус.
— Отдавайте примус!! В Вади-Халфе вы его получите назад, а сейчас отдавайте!! Иначе я вас сдам в полицию!!
Мы не поторопились, так как он был горячим, да и боялись, что человек, разъяренный, как ненормальный, выкинет его тут же за борт. Капитан, продолжая испускать словеса, куда-то убежал.
— Пароход отправляется назад — из-за вас!! — вновь проявился, крича и размахивая руками, сумасшедший капитан. — Мы плывем в Асуан!! Назад плывем, в Асуан, и я вас сдам в полицию!! В полицию!! В Асуан!! Назад!! В полицию!!
С пароходом и впрямь творилось неладное. Мы плыли уже почему-то перпендикулярно течению вод.
— Последний вопрос, — робким голосом начал Паша, владелец примуса, — этот пароход египетский или суданский?
— Это египетский пароход!! Отдавайте примус!!
Мы упаковали горячий примус и отдали его нервному капитану, и вскоре пароход лег на прежний курс, а мы пошли за кипятком в пароходную кухню, где и получили его.
23 марта, вторник
В шесть часов утра, освещенные лучами восходящего солнца, на левом берегу показались каменные колоссы Абу-Симбела.
Рамсес Второй, тот самый фараон, именем которого был назван главный Каирский вокзал, был еще при жизни вырублен здесь в скалах в форме четырех сидящих статуй. Древние зодчие очень предусмотрительно вырубили четыре экземпляра истукана; сейчас, спустя 3200 лет, одна копия уже наполовину разрушилась (может, какие любители древностей отломали многотонную голову?), но остальные три пока пребывали в целости.
В 1967 году, в период строительства Асуанской плотины, статуи оказались перед угрозой затопления. Благодаря финансовой помощи ЮНЕСКО весь храмово-истукановый комплекс был распилен на тысячи частей и перенесен вверх по склону, куда воды водохранилища Насер уже не могли добраться.
Француз-пенсионер Раймонд Жорэ, проснувшись позже, долго сокрушался, что проспал Абу-Симбел, и просил Вовку Шарлаева выслать ему фотографию оного. Было у француза и другое огорчение: в его каюте первого класса неожиданно поселились какие-то дополнительные негры с кучей вещей, что его несколько удивило.
После Абу-Симбела вновь пошли безжизненные пейзажи. Горы справа и слева круто обрывались в воду озера Насер, которое здесь называют «аль-Бахр» (море). Никаких населенных пунктов, никакой растительности, никаких следов жизни на десятки, а то и сотни километров!
Часов в девять утра на горизонте показалась тоненькая палочка. Вскоре она выросла до размеров радиомачты. Вокруг оной располагался маленький, из десяти домов, поселок, окруженный каменистой пустыней.
— Ах вот ты какая, Вади-Халфа! — удивился я и успел поделиться своим открытием с молчаливым японцем-дизайнером. Японец промолчал.
Озеро Насер по всей своей ширине, на несколько километров, было перечеркнуто линией буйков.
— Рыбаки, наверное, сети ставят, да какие большие, — удивился я. — А вот и сами они.