Ай
Шрифт:
Соседка показала ей большой палец — знай, мол, наших.
– А хамить-то матери тебя кто научил?
Юля в сердцах бросила трубку. Соседка стояла, почти с преданностью заглядывая к ней в глаза.
– А вам что здесь нужно? Показали — спасибо. Или у вас своих дел нету?
– Да, Марья Тимофеевна, - послышался голос входившего в квартиру «дяди Бори».
– Уж полночь близится, а вы всё здесь торчите.
– Она меня сама позвала.
Игнорируя в общем-то грубое с ней обращение, соседка, казалось,
– И тем не менее, уже поздно. Если хотите, мы можем завтра всё обсудить с чистого листа. Приму вас без очереди.
Через минуту и след соседки простыл в квартире.
Дядя Боря с улыбкой приблизился к Юле, скорее всего, намереваясь чмокнуть в щёчку, но она резко отдёрнулась от него.
– Не смейте прикасаться ко мне!
– взвизгнула она.
– Ты что, не выспалась?
– И не выспалась тоже. Я хочу объяснений.
– На предмет?
Если дядя и косил под дурачка, то очень искусно.
– Была ли сегодня днём в этой квартире гулянка?
– Гулянка?
– Да. Это когда люди собираются вместе, пьют и сплетничают. Играют «в клетки».
– Нет, ничего такого здесь не было и быть не могло. Я веду порядочный образ жизни и о репутации своей забочусь.
Он хотел добавить что-то ещё, но его прервал звонок в дверь. После необходимых манипуляций с замком дядя пропустил в квартиру давешнего типа с прыщиком на носу. На лице вошедшего не отражалось ничего, кроме спокойной застенчивой улыбки.
– Молодец, что зашёл, - похлопал его по плечу дядя.
– Юля, я хочу тебя познакомить...
– Он сегодня угощал меня коктейлем, так что представлений не требуется. И зовут его Кевин, не так ли?
На лицах обоих мужчин отобразилось некоторое замешательство.
– Или мы «порюски» перестали понимать?
– Юля с детства умела качественно дразниться.
Вслед за этой безобидной фразой произошло буквально следующее: дядино лицо побагровело, он резко схватил Кевина за ухо, как малолетнего мальчишку, и поволок обратно в подъезд, приговаривая на ходу:
– Ах, ты паршивец! Ах, ты подонок!
Ещё некоторое время из подъезда доносилась его ругань, потом послышался звук отъезжающего лифта, и дядя вернулся в квартиру, плотно затворив за собой дверь.
– Честное слово, я не знал!
– сказал он, падая на колени перед племянницей.
– Клянусь! Я только сейчас собирался вас познакомить. Ведь тебе нужен спутник, а я всё время занят. Вот!
– Он что-то вдруг вспомнил, полез в боковой карман плаща и извлёк оттуда две картонки.
– Вот! Два билета в музей!
***
Они сидели в зале. Друг напротив друга. На разных диванах. Юля сжимала в руке огромный кухонный нож для рубки говяжьих костей.
–
– Ты принимала участие в «гулянке», по твоему собственному выражению. Вы с Кевином что-то там выпили...
– Он подмешал мне в бокал яд! И я умерла!
– Девочка моя, - с болью в голосе и без всякой иронии произнёс дядя.
– Ну будь же ты хоть немного логичнее. Если ты умерла, то тебе не нужен нож, чтобы защищаться. А если нет, то обрати внимание на то факт, что я сам тебе вручил это смертоносное оружие. Для твоего же спокойствия. Режь меня — я и не пискну.
– Ты уехал в свою Америку, когда мне было два года. И ни разу даже не позвонил.
– Я виноват перед тобой. Оправдания ни в чём себе не ищу. Но поверь мне, я не мог поступить иначе. Ты поймёшь это потом, когда вырастешь.
– Дядя, а тебе случайно не кажется, что этот момент уже настал?
– Не кажется. Ты годы свои имеешь в виду, а я — готовность.
– К чему?
– Ты не готова к ответу на этот вопрос. Извини.
– Если я правильно поняла, ты мне не собираешься ничего объяснять.
– Не совсем так, детка. Но мне сначала нужно кое в чём разобраться. Уточнить кое-какие детали. Понимаешь?
– Нет.
– Ну как же!
– На дядином лице отобразилась некоторая разновидность обиды.
– У меня в квартире без моего ведома творится чёрт знает что, а я ни сном ни духом. Племянница с ножом. Музей хлама. Пройдоха этот, Кевин. Голову ему оторву!
– Перестань!
Чем дольше длился их бессмысленный разговор, тем дальше отступал её страх, а его место заполняла злость. Бурлящая такая, праведная.
– Мне надоели твои кривляния. И загадки надоели. Даю тебе двадцать четыре часа.
– Юля сама удивилась откуда-то выплывшему ультимативному числу.
– Чтобы ты собрал в кучу свои мозги и объяснил, наконец, во что я вляпалась. А ещё я хочу, чтобы ты вернул мне мою маму. Я хочу в следующий раз по телефону разговаривать с ней, а не с той женщиной, которая отвечала мне сегодня. И это не просьба, а требование.
– Исключено!
– отрезал дядя.
– Телефон не в моей компетенции. Она жива-здорова. Скучает по тебе. А телефон — это так, ерунда.
То есть он отпираться от своей причастности к фокусам не стал, а просто опять включил примитивного дурачка.
– Ну всё!
– сказала Юля, вставая.
– С меня хватит. Я лечу обратно в Москву.
– Зачем?
– Чтобы лично пощупать у неё пульс. Вызови мне такси в аэропорт.
– Такси?
– удивился «дядя Боря».
– И это после того, как ты собственными глазами убедилась, какие они беспринципные шарлатаны! Поистине нет предела человеческой глупости!
– Это ты обо мне?