Айронкестль

Рони-старший Жозеф Анри

— Уж не мусульманка ли вы? — спросил он с легкой насмешкой.

— Нет, я верю в активность: она нам заповедана… Но все-таки нас охраняет Всемогущий.

И она запела невыразимо трогательно: «For thou hast always been my rock, A fortress and defence to me!» [15] С душой, насыщенной любовью, он забыл все смутные опасности и вкушал сладость волшебных минут во всей их полноте.

Глава II

ВОДА,

ТВОРЯЩАЯ ЖИЗНЬ

15

«Ибо ты прибежище мое, моя крепость и защита!» ( англ.)

— Животных мучит жажда! — сказал Гютри. — Меня тоже.

Воды больше не было. Путешественники разделили между собой последние глотки и продолжали идти все по той же безграничной равнине среди фиолетовых злаков, голубых деревьев и ярко-красных полос земли.

Пустыня не выпускала их, как свою добычу, и солнце, одолев облака, бросало жгучие лучи, иссушавшие кровь в жилах людей. И все-таки нужно было идти. Колоссальные мухи аккомпанировали своим жужжанием музыке трав, становящейся зловещей. Она все более и более походила на перезвон дальних колоколов. А когда дул ветер, слышался как бы звон набата.

— Я думал, что река ближе, — признался Гертон.

— Так вы думаете, что в самом деле есть река? — спросил сэр Джордж.

— Да, я уверен в этом. Мне описывали ее.

Сэр Джордж посмотрел в подзорную трубу.

— Ничего! — сказал он.

Деревьев больше не было. Росли одни травы, густые и крепкие.

— Вода под землей, может быть, там только и следует ее искать? — заметил Филипп.

— Мы потеряли бы слишком много времени, — отвечал Айронкестль. — Прошу потерпеть еще несколько часов.

— Хорошо, дядя Гертон. Но скажите, сколько дней можно выдержать без питья? — спросил Гютри.

— Разное время: верблюды выдерживают три, четыре, пять дней, даже, говорят, больше. Люди — два-три дня… Смотря по темпераменту и состоянию атмосферы.

— А сейчас страшная сушь! У меня кожа становится жесткой! — ворчал Гютри. — Боюсь, что я из тех, кто всех меньше может устоять…

Ужас и уныние объяли караван. Солнце на закате приняло цвет чистого золота, затем выросло и стало оранжевым. День склонялся к вечеру.

Животные продвигались с трудом, козы жалобно блеяли.

Черных охватывала боязнь и недоверие, предвестники мятежа, глухо нараставшего. Та глубокая вера, которую внедрили в них победы белых, улетучивалась в этом странном мире. В особенности их тревожило отсутствие воды, и не потому, что это было страшное зло, а потому, что в этом сказывалось для них бессилие господина.

Гертон позвал

Курама.

— Что говорят люди? — спросил он.

— Они боятся, господин… Это страна Смерти. Трава здесь враг животных.

— Скажи им, Курам, что бояться нечего. Мы знаем, куда идем.

Глаза Курама, несколько походившие на глаза буйвола, склонились долу.

— Мы еще далеко пойдем? — спросил он дрожащим голосом.

— Все изменится, когда мы достигнем реки.

Фаталистическая душа приняла слова господина, и Курам отправился говорить с черными.

Солнце готово было закатиться, когда караван достиг островка красной земли. Пока готовились к стоянке, несколько раз видели выскакивающих гигантских жаб, сейчас же прятавшихся в расселине земли.

— Этим тварям нужна вода! — заметила Мюриэль.

— Значит, под землей вода! — вывел заключение сэр Джордж.

— Поищем! — предложил Гютри. — Моя жажда становится невыносимой.

Козы жалобно блеяли. Ослы нетерпеливо обнюхивали землю.

Филипп, сэр Джордж и Сидней осмотрели трещины.

Они были узкие, и в них не было следов влаги.

— Нужно начать рыть, — произнес Филипп.

— Что мы и сделаем, — объявил Гютри. — Поищем место, где земля рыхлая.

Скоро они нашли такое место. Гютри пошел за землечерпалкой. Через час была вырыта глубокая яма. Очень скоро обнаружилось присутствие влаги в земле, но количество этой влаги не возрастало, а скоро она начала даже иссякать.

— Очень странно! — воскликнул Филипп. — Очевидно, влага эта просачивается откуда-то. Присутствие поблизости водной поверхности вполне вероятно.

— Поблизости… — ворчал Гютри. — Если эта поверхность хотя бы в ста метрах, она недоступна для наших слабых сил…

Попытались сделать несколько горизонтальных раскопок, но они не дали никаких результатов.

— Печальная будет ночь! — заключил Сидней. — Мы добились только того, что увеличили нашу жажду.

Путешественники спали плохо и поднялись до зари.

Над ними нависла одна из тех угроз, которые не в силах одолеть никакая доблесть. В каждой их жилке таилась гибель. Как громадная пиявка, атмосфера капля по капле высасывала из них кровь. Мать жизни — вода — покидала их и терялась в пространстве.

— Не будем медлить! — стонал Гютри, — ночью и ранним утром легче идти.

— Желательно, чтобы двое из нас пошли на разведку! — подал мысль сэр Джордж.

— Я уже думал об этом! — поддакнул Гертон.

— Сэр Джордж и я! — воскликнул Гютри.

— Лучше сэр Джордж и Филипп, — сказал Гертон.

— Почему так?

— По причине вашего веса! — со слабой улыбкой сказал Гертон. — Караван может выделить для разведчиков двух верблюдов, но они ослабели.