Азбука для побежденных
Шрифт:
— Надо решить, куда идти, — сказала она сама себе. — Так. Спокойно. Мне нужно… нужно отдохнуть. Отдохнуть и переждать.
И согреться. Она, остановившись, только сейчас ощутила, что под тонкую домашнюю кофточку запускает свои ледяные пальцы ветер, и что её от холода и промозглости начинает трясти. Она всегда плохо справлялась с холодом, на морозе у неё вечно слезились глаза и болели суставы на руках, и сейчас она осознала, что ей срочно надо в тепло, иначе через несколько минут руки, а вместе с ними и ноги в тапочках, разболятся так, что далеко она уйти не сумеет. Нужно, видимо, пробраться в какой-нибудь подъезд, или в магазин, или…
А это
Она ожидала увидеть за дверью помещение, но помещения не было, а был высокий холм, степь, и небо. Стояла тёплая летняя ночь, лунная, светлая, и она с огромным удивлением увидела, что холм уставлен словно бы бетонными прямоугольниками, которые слабо светились в темноте, и что люди подходят к этим прямоугольникам, и… кажется, проходят сквозь них. И пропадают. Она в растерянности остановилась, но тут за её спиной раздался тихий, но твёрдый голос, который произнёс:
— Не задерживаемся, проходим. Разрешение получено, направо и вверх, проход будет подсвечен. За вами идут, не останавливайтесь.
Спорить она не стала, просто пошла наверх, и вскоре оказалась перед светящимся бетонным блоком. Думать было некогда, и она сделала шаг вперед, ожидая, что наткнется на твердую поверхность, но никакой поверхности не было, словно… В ту же секунду она с огромным удивлением поняла, что ночь сменилась днём, и что она стоит на большой светлой площади, совершенно пустой, перед входом в огромное здание, больше всего напоминавшую половинку исполинского яйца, лежащую на земле. Она вошла, и в растерянности остановилась, потому что в здании тоже было почти пусто. В некотором отдалении от неё стоял странно одетый пожилой человек, ещё дальше она заприметила юношу, тоже одетого необычно, и со смешной прической — почему-то её удивили его волосы, покрашенные сверху в белый цвет, а снизу в русый.
— Направо, — произнес кто-то за её спиной. — Ваша дверь справа, перед изгибом стены, видите?
Она оглянулась, и увидела, что да, метрах в пятидесяти находится дверь, и пошла к этой двери. То ли интуиция, то ли инстинкт подсказывали ей сейчас: если не хочешь выделяться, веди себя естественно. Так, чтобы никто не заподозрил, что ты здесь чужая. Старик и юноша проводили её несколько удивленными взглядами, но никто ничего не сказал, и она, секунду помедлив, вошла в указанную неведомым голосом дверь.
Это тоже был город, почти такой же, как тот, из которого она сбежала, но всё-таки это оказался другой город, и она сразу поняла это. Тут тоже шел дождь, но это был теплый, мелкий, спокойный летний дождик, и деревья ей на пути попадались зеленые, тоже летние, и редкие прохожие оказались одеты в летнее, и она, ощутив, что согрелась, пошла по улице, вдоль ряда невысоких домов. Куда дальше? И, самое главное, гонятся за ней до сих пор те люди, которые пришли в её квартиру, и сломали дверь, или они потеряли её, и погони больше нет?
— Всё-таки мне надо отдохнуть, — сказала она тихо. — Я же старая. Я старая и устала. Посижу чуть-чуть в подъезде, переведу дух, и отправлюсь дальше.
Она запнулась. Перед кем она сейчас оправдывается, да и зачем? Или она пытается убедить сама себя в том, что отдых ей необходим? Глупо. Она остановилась, огляделась, и направилась к двери первого попавшегося подъезда. Самая обычная дверь, покрашенная порыжевшим от времени суриком, самая обычная лестница, самое обычное окно. Она села на подоконник, сняла тапочки, и попыталась отжать промокшие носки. Бесполезно, но, собственно, какая разница. Надела обратно носки, обулась в хлюпающие мокрые тапочки, и выглянула в окно.
И замерла от ужаса, потому что по улице шли — они. Те самые.
В чёрной форме, в чёрных сапогах, с чёрным оружием в руках, в чёрных шлемах, и с лицами, затянутыми чёрными масками, да так, что даже глаз не было видно. Их, кстати, так и называли обычно — безглазые. Откуда я это помню? подумалось ей, но думать, кажется, снова становилось некогда. Значит, ей не показалось, и они всё это время действительно шли следом, чтобы настигнуть, поймать, а потом…
Быстрее, быстрее!.. Она вскочила, и бегом кинулась вверх по лестнице. Чердак, может быть, тут тоже можно будет проскочить через чердак, как в прошлый раз, и снова выйти куда-то ещё?
Интуиция её не подвела. Пыльное пространство чердака вновь привело её к люку в полу, и она, уже не раздумывая, нырнула в этот люк, не забыв, однако, закрыть его за собой.
Ночь. Лунная, кажется, осенняя ночь, снова холодный ветер, но дождя нет, зато ветер гонит по асфальту сухие потемневшие листья. Выйдя из подъезда, она огляделась, и в тот же момент ощутила, как сердце сжимает печаль. Улица, на которой она стояла, была пустой, ни одного человека, потому что никто, ну вот совсем никто не хотел, наверное, выходить в эту осеннюю ночь из тёплого уюта квартир. В окнах, тут и там, горел свет, янтарный, домашний, и лишь одна она стояла в своих промокших тапочках и кофточке на ледяном осеннем ветру.
Вернуться в подъезд? Ни за что на свете! В этот раз она повернула налево, и снова пошла куда-то в неизвестность, ощущая, как очень быстро по всему её телу расходится холод. Очень скоро её рукам стало больно, а из глаз побежали слёзы. Погреться, нужно где-то погреться, думала она, ускоряя шаг, но в дома заходить страшно, надо найти что-то ещё, не жилой дом, а что-то ещё.
И что-то ещё через несколько минут возникло перед ней.
Это был огромный универсальный магазин, и он почему-то был открыт, хотя она была уверена, что сейчас ночь, и магазин открыт быть просто не должен. Однако магазин был открыт, в нём играла музыка, он сиял приветственными огнями, и…
…и был совершенно пуст.
Постояв немного рядом с входной дверью, она несмело пошла по магазину, всё отдаляясь от входа. Витрины, прилавки, киоски ломились от товара, однако ни одного покупателя или продавца она не видела. Немного согревшись, она осмелела, заглянула в пару открытых отделов — никого. Горы разнообразных товаров, и пустота.
— Эх, если бы у меня были деньги, я бы купила что-то вместо тапочек, — с горечью сказала она. — Ноги совсем промокли.
Как по мановению волшебной палочки, перед ней тут же появился обувной отдел — она немного замедлила шаг, присмотрелась. Вот эти ботинки отлично подошли бы ей, наверное, и вот эти носочки, в лиловую и белую полоску, но…