Азовский гамбит
Шрифт:
– Тать! – тихонько шепнула она своему начальнику, одновременно показывая на удальца, нагло сунувшего нос в святая святых медицинской мысли.
– Ps'i syn [49] ! – выругался тот, и схватил неудачливого воришку за шиворот.
– Пусти дяденька! – заблажил тот, хотя по возрасту вряд ли уступал Попелу.
– Почто мальца обижаешь! – попробовал заступиться за уголовника бородатый сообщник с блестящей серьгой в ухе, но напоровшись на бешеный взгляд и мгновенно обнаженную шпагу, предпочел ретироваться.
49
Песий
– Нашли у кого красть, – криво усмехнулся кто-то из наблюдавших за событиями охотников.
– Что такого?
– Так он же колдун! – без тени сомнения в голосе заявил служивый. – Неровен час, порчу напустит, сгниете заживо и сами и вся родня до седьмого колена!
– Да ну!
– Вот те и ну!
В общем, главным последствием этого происшествия стало, что теперь и местные стали относиться к Попелу с опаской. Так что единственным пациентом молодого врача в первое время оказался сам войсковой атаман – Епифан Родилов.
Случилось это на другой день после прибытия, когда Вацлаву, наконец-то выделили помещение для лазарета. Им стала обычная татарская мазанка прилепленная с внутренней стороны городской стены в Ташлаковом городке [50] .
– Можете поселяться, – равнодушно заметил кривоногий казак, выполнявший роль квартирьера.
Выглядели апартаменты, прямо скажем, неказисто. Дверь сломана, окна зияли провалами, крыша провалена, а полы сплошным ковром покрывал непонятно откуда нанесенный мусор.
50
Азов в те времена делился на три части. Топрак-кале – земляной город, Ташлак-кале – каменный город и собственно Азов. Эти названия казаки после взятия, не мудрствуя лукаво, переиначили на свой лад Топраков и Ташлаков городки.
– Донер веттер [51] ! – только и смог сказать светило медицины, глядя на это убожество.
– Слышь, малой, – обратился к Фатиме провожатый, – скажи своему колдуну, чтобы не заклинаниев не творил. А то у нас за такое разговор короткий – в куль, да в воду!
– Не, – мотнула головой девушка, которую все принимали за мальчика, – то он ругается.
– Матерно? – заинтересовался казак.
– Не знаю. Вроде нет.
– Ну и ладно, лишь бы не колдовал!
51
Черт побери (нем.)
Делать было нечего, пришлось попытаться навести хоть какой-то порядок, но в этот момент к ним и заявился Родилов. Кое-как ему удалось объяснить цель своего прихода непонятливому немцу, после чего Вацек торжественно усадил его на полуразбитый бочонок, заставил раздеться и принялся прослушивать с помощью медной трубки с раструбом на одном из концов.
– Нихт гут, – буркнул
– Чего? – переспросил атаман, опасливо косясь на самозваного эскулапа.
– Не хорошо, – повторил он по-чешски.
– Ась?
– Муллу надо звать, – перевела диагноз Фатима.
– Это еще зачем?
– А ты глянь атаман, в каком доме доктор тебя принимать вынужден? Тут без божьей помощи не обойтись!
– Дела, – тяжело вздохнул Родилов, после чего с надеждой поинтересовался, – а может, батюшкой обойдемся?
– Если найдете праведного, – не стала спорить переодетая девчонка.
– С этим беда, – после недолгого раздумья согласился атаман, вспомнивший, как отец Варфоломей ведет службы.
– Тогда муллу. Но только такого, чтобы хадж совершил.
– С этим еще хуже, – вздохнул Епифан, после чего с надеждой спросил, – а если домик ваш починить?
– Вот починишь, тогда и приходи.
В общем, кончилось все тем, что солдаты с казаками перекрыли в импровизированном лазарете крышу, затянули окна бычьим пузырем, а присланные атаманом ясырки навели порядок внутри. Таким образом, дом совершенно преобразился, а Вацек тем временем приготовил для атамана из привезенных с собою средств целебное снадобье, от которого Родилов к искреннему удивлению лечащего врача, начал понемногу поправляться.
Но это случилось позже, а пока Попел, выпроводив первого пациента, обессиленно присел на свой сундук и прикрыл глаза, после чего перед его глазами снова начали проплывать картины из недавнего прошлого.
Счастливо улизнув от бывших товарищей на утлой лодчонке, он отдался на волю течения Мюдле и бездумно смотрел на проплывающие мимо берега. Точнее, конечно, берега оставались на месте, а он двигался мимо них, но какая, в сущности, разница в его положении? Он остался совсем один, и совсем скоро наемники обнаружат смерть капитана, а вместе с ней пропажу доктора с женой и Вацека, который должен был их охранять.
Сбросив хандру, парень встал во весь рост и, крепко упершись ногами в дно своего спасительного ковчега, с силой налегал на шест, стремясь как можно дальше уйти от этих мест и забыть все происшедшее как дурной сон. В который раз порадовавшись тому, что додумался прихватить с собой толстые кожаные перчатки, иначе руки, несмотря на давние мозоли от древка пики, непременно стерлись бы в кровь. Понемногу светлело. С востока начали проглядывать еще не розовые, а сероватые проблески приближающегося рассвета. От реки несло ощутимо промозглой сыростью. Но Попелу было даже жарко, и он время от времени наклонялся к воде, чтобы зачерпнуть ладонью и освежить разгоряченное лицо.
Время от времени он поминал недобрым словом всех по очереди. От пфальцского курфюрста и Фердинанда до хитрого доктора, так ловко обдурившего несчастного студента. Согревала его душу только тяжесть монет за пазухой. «Ничего, не пропаду. Теперь главное уйти подальше. А там обживусь на новом месте, заведу дело. Стану почтенным бюргером или продолжу учебу, вот хоть бы и на врача. А почему нет? Военной службой я сыт по горло, в юристы что-то не тянет, а в богословы пусть другие идут. Это не по мне точно».