Бабье царство
Шрифт:
– У нас немец не озоровал, - серьезно сказала Марина - Окромя Настехи, никто с ихнем братом делов не имел.
– Какой Настехи?
– Петриченко, Надежды Петровны крестницы. И то я скажу - она девку собой прикрыла.
– Как амбразуру!
– усмехнулся Жан.
– Будя зубы-то скалить! Настеха все ж таки дамка, а та - девчонка, дитя.
– Ладно защищать-то!
– Смотри, Жан, при других не ляпни, бабы за Настеху зараз поувечат.
– Больно вы тут большую власть забрали!..
–
– Сроду я бабьим подгузником не был, - проворчал Жан...
...Изба Анны Сергеевны. В галифе, на босу ногу, в трикотажной рубахе в горнице сидит, отдыхает пожилой - тип старого шофера - муж Анны Сергеевны. Он уже и в газету заглянул и сейчас, отложив в сторону очки, наблюдает мечущуюся по горнице супругу. Его взгляд словно приклеен к Анне Сергеевне, глаза, как шарнирные, поворачиваются в ее сторону, ловя каждое движение ее плотно сбитого тела, коротких, круглых, с ямочками над локтями, загорелых рук.
– Хватит суетиться, - говорит он.
– Отдохнула бы.
– На то ночь есть, - отвечает Анна Сергеевна, продолжая судорожно хозяйствовать. Это у нее от волнения встречи, от смущенной отвычки, что в доме мужчина, от радости, в которую еще трудно поверить.
Снова округло заходили в глазных орбитах голубые шары Матвея Игнатьевича. Анна Сергеевна, как и всякая женщина, даже спиной чувствовала настойчивый взгляд, и все валилось у нее из pyк: рогач, спички, конфорка. Разбив фаянсовую чашку, она не выдержала:
– Чего ты мне под руку глядишь?!
– Ты о чем, Аня?
– Уставился тоже...
– Да ведь соскучился!
– Матвей Игнатьевич поднялся.
– Шш!..
– Анна Сергеевна кивнула на черную горницу.
– А долго она еще тут торчать будет?
– шепотом спросил Матвей Игнатьевич.
Он недооценил чуткого слуха председательницы.
– Да ушла я, ушла, молодожены, чтоб вам ни дна ни покрышки!
– раздался голос Надежды Петровны.
– Не слушай ты его... дуролома!
– крикнула в сердцах Анна Сергеевна.
В ответ лишь хлопнула входная дверь.
– Холерик тебя побери!
– накинулась на мужа Анна Сергеевна - Ты зачем Надьку обидел?
– Да ведь хочется вдвоем побыть...
– А Надьке не хочется?.. Но вдвоем ей не с кем, а одной, чтобы горе свое выплакать, негде. Нету у нее своего угла. Мы все отстроились, а она по чужим хатам мается.
– Ань, ну скажи на милость, почем я мог знать, что у председательши своей хаты нема?
– Вот и нема! Ей район добрую хату поставил, а Надька ее под школу отдала. И вообще, хочешь со мной ладом жить, Надьку пальцем не задевай!
– Ишь ты!
– ревниво сказал Матвей Игнатьевич.
– Какое сокровище!
– Да, сокровище!
– твердо сказала Анна Сергеевна.
–
– Неожиданно для себя самой Анна Сергеевна всхлипнула.
Матвей Иванович тихо обнял жену за плечи.
– Не серчай... не знал я, право, не знал...
...Выйдя от своей подруги, Надежда Петровна наткнулась на тоскующую, неприкаянную Настеху.
– Настя!.. Настеха!..
– позвала она, но девушка сделала вид, что не слышит, и скрылась в бузиннике.
Не так-то легко отделаться от председательницы. Надежда Петровна тоже вломилась в бузинную заросль и возле речки перехватила Настеху.
– Чего убегаешь?
– спросила она, заглядывая в измученное лицо девушки с выплаканными, в черных окружьях глазами.
– А я тебя не видела, - соврала Настеха
– Хочешь, погадаем?
– предложила Петровна
– Пустое!
– отмахнулась Настеха
– Тебе ж раньше нравилось?.. Айда до Комарики, у нее ярый воск есть. Будем его лить, ты своего суженого увидишь.
Настеха передернула плечами.
– Пустое!..
– Ладно, девка, хватит тьму наводить, меня бы хоть постыдилась!.. Ты вон ждешь, тоскуешь, надеешься, а мне кого ждать, мне на что надеяться?
На высоком бугре над рекой красиво стала скамейка, а на скамейке, робко держась за руки, сидели Дуняша и узкоплечий паренек с детски хохлатой макушкой. На лице Петровны - давешняя нежность, радость, затаенная боль.
– Вишь...
– Она взяла Настеху за руку.
– Кабы не ты, не было б у них счастья.
И что-то отпустило Настеху.
– Пойдем до Комарихи, - сама предложила она... ...Они подошли к невзрачной избе Комарихи.
– Хозяйка, принимай гостей!
– крикнула с порога Надежда Петровна.
Появляется Комариха, в белой кофте, в чистой, стиранной юбке, в пучочке сивых волос торчит старинный роговой гребень.
– Заходите...
– говорит она без особого восторга - Только тихо.
– Аль боишься - мышей распугаем?
– Нет, мой старичок отдыхать прилег.
– Он с того света пожаловал или ты, мать, последнего ума решилась? осведомилась Петровна.
На ее громкий голос из горницы вышел в домашней затрапезе знакомый нам старик садовник.
– Это что же значит?
– потрясенно спрашивает Петровна
– А мы того, значит...
– смущается дед, - решили сочетаться...
– Поздравляю...
– все еще в обалдении сказала Надежда Петровна Ладно, старая... тьфу ты, молодуха, дай нам воску.