Баблия. Книга о бабле и Боге
Шрифт:
– Спасибо тебе, – проникновенно поблагодарил он Михая. – Конечно, поработаем. Спасибо, что прикрыть меня согласился. Только я вот тут один нюанс вспомнил. Забыл тебе рассказать. Договорился я с банкиром, что он договор обратного выкупа акций подпишет по цене на двадцать процентов выше, чем мы покупаем. При свидетелях подпишет, даже от руки согласился договор написать. Так что любая экспертиза подтвердит, без вопросов. Представляешь, лично он, сам, согласился жопу подставить. Как ты думаешь, поможет? Шефа такой аргумент убедит? Может, и не нужно мне с авансцены уходить, за твоей широкой спиной прятаться?
Михай был жуликом
– Ну, может, и убедит, а может, не убедит. Не знаю. Вопрос сложный. Давай юриста позовем, посоветуемся.
Позвали юриста. Молодой человек вошел в кабинет, излучая радость и оптимизм, как и положено современному продвинутому яппи.
«Радуется. Сделку грядущую ожидает с нетерпением. На «Ягуар» обещанный надрачивает, – догадался Алик. – Ничего, сейчас расстроится. Сейчас его обиженный Михай качать будет. Попал зайчишка-дурашка промеж двух волчар хищных. Интересно, как выворачиваться будет».
Михай рассказал юристу о проблеме. Рассказал вроде бы объективно. Но акценты расставил так, что стало понятно: все равно банкир жулик и вор. Несмотря на все обещанные им договоры и бумажки. Не педалировал, не пережимал, просто вслух рассуждал, как бы сам с собой. Закончил тем, что он человек старой формации, не чета молодым да шустрым, в юридических тонкостях не силен, но жизнь знает. Впрочем, юристу виднее. Как юрист скажет, так и будет.
«Ну, – подумал Алик, – «Ягуар» или страх божий? Что победит – жадность или трусость?»
Юрист задумался. Алик представил, какая битва разыгрывается в самых темных закоулках его души.
…Ярко освещенный прожекторами ринг. В центр выходит ослепляющий белозубой улыбкой фарфоровых зубов ведущий в бархатном смокинге с красной бабочкой на загорелой шее. Сверху на длинном проводе спускается микрофон.
– Дамы и господа! Финальный бой за звание категорического императива души юриста по версии Иммануила Канта и современного общества потребления объявляется от-кррррыыыыы-тым! В красном углу ринга – неоднократный победитель в боях по понтам без правил Ягууууааааарррр Grate Britan Крутько по прозвищу Фетешисткий звеееееееррррюююгаааа!!!
На середину ринга, сверкая хромом, мигая фарами и ревя двигателем, выезжает «Ягуар».
– В синем углу – великолепный, неотразимый пугающий и непобедимый Страх жим-жим Ууууужаассс по прозвищу Сыыыыыыкоооооотныый Мееееееееедвееедь!!!
К «Ягуару» подходит голенький малыш со злым взрослым лицом. Трогает детскими руками маленькую письку и ссыт, ссыт, ссыт на «Ягуар», ринг и блистательного ведущего.
Видение исчезло.
«А вот даже если «Ягуар» победит, все равно хреново, – подумал Алик. – Хреново на обоссанном «Ягуаре» ездить. А ведь будет. И не только он. Все наши тачки, дома и пиджаки от Valentino мочой пропахли. Потому что у каждого есть свой Сыкотный Медведь. Оттого и бухают все по-черному».
Юрист отвлек Алика от нахлынувшей меланхолии. Вежливо откашлявшись и поглядев поочередно на издерганных начальников, он начал говорить:
– Михай Эльдгардович, конечно, прав. На любые бумажки забить можно, если злая воля есть. И вы, Алексей Алексеевич,
«Победила дружба, – решил Алик. – Сыкотный Медведь уселся в пропахший мочой «Ягуар» и умчался в неведомые дали. Так обычно и бывает у современных прохиндеев. Какая смена растет! Молодец юрист. Молодчага».
Словно прочтя мысли, юрист решительно обрубил поводы для радости.
– Есть и плюсы в сложившейся ситуации. Зная Алика, я уверен, что он опустил банкира на пару миллионов за дополнительные риски. Так ведь?
«Гад, гад, гад, гад, гааааааааад! – завопил про себя Алик. – Умный гад, алчная скотина, и цифру угадал. Хрен ему в зубы, и Михаю хрен. Не дам ничего. Были бы нормальными людьми – поделился. А так – хрен!»
– Это хорошо, что не сомневаешься. Спасибо за высокую оценку моих способностей. Только банкир этот сам кого угодно опустит. Ему вообще все пофиг. В его понимании он нам услугу делает не задорого. Деньги бюджетные отмывает. Хотите делайте, хотите лесом идите.
Михай с юристом сразу погрустнели. Задумались каждый о своем. Михай о миллионе, юрист о «Ягуаре». Приободрились. Окончательно ссориться никому не хотелось.
– А чего мы тут копья ломаем? – примирительно сказал Михай. – Пойдем к шефу да все расскажем. Его деньги – пусть он и решает. И для тебя это, Алик, хорошо. Ты доложишь, мы все «за» и «против» расскажем. Риски с себя снимешь.
– А почему это только для меня? Почему я? Вас разве риски не касаются? Он нам вместе сделку вести поручил. Да и деньги вы за это получаете нормальные. Давайте наоборот, вы докладываете, а я о рисках песни петь буду. А?
– Ну ты же инициатор сделки, – встрял юрист. – И шеф об этом знает. Тебе сподручней. Ты пойми, мы о рисках говорим не чтобы задницу прикрыть. Мы о тебе заботимся, как друзья. Чтобы у тебя проблем не было.
Пока юрист говорил, Михай улыбался и благосклонно кивал. Особенно Алика возмутило это «мы». Он вдруг понял, что всю жизнь его это «мы» преследует. Есть он, и есть «Мы». Он все время чего-то придумывает, комбинирует, из воздуха деньги делает, а «Мы» о нем заботятся, добра желают за дольку немалую. Он рискует, по лезвию ходит, а «Мы», устроившись в уютных креслах, милостиво позволяют ему это делать. Постоянно вокруг эти «Мы», облепили его, как мухи какашку, и живут за его счет. А чуть кипеж какой, нет их, только он один.
«Суки заботливые, – возмутился Алик, – добра они мне желают, суки. Все… это уже too mach. Должен быть на свете предел свинства, и я его им обозначу. Совсем обнаглели. Пора ставить на место. Вот сейчас как обижусь не по-детски. Пускай тогда сидят, думают, за бонусы свои переживают».
– Спасибо вам за заботу, – тихо и зло сказал Алик. – Вы прекрасно знаете, что шеф сам решать ничего не любит. С консолидированной позицией к нему выходить надо. Подталкивать, подводить к решению. Но не хотите, как хотите. Не нужны вы мне. Сам к нему пойду, без вас. Сам доложу, сам о рисках расскажу. Сам все сделаю. Вы только о бонусах своих не переживайте. Я человек честный, с забивок не съезжаю. И не злопамятный. Я просто злой, и память у меня хорошая. Валите отсюда, я к шефу пошел.