Бабник. Прости за любовь
Шрифт:
— Не трогай меня! — дождь с каждой секундой льет все сильнее, но меня не интересует вымокшая до нитки рабочая рубашка, меня интересует только то, кто эта девушка, что стоит передо мной.
— Я верил тебе…
— Ты и сейчас можешь мне верить, все что было между нами, было по-настоящему. Каждое мгновение…
— Замолчи, замолчи!!! — мой голос срывается из-за кома, подступившего к моему горлу. Мариса подчиняется, и я вижу как она дрожит то ли от того, что ее красное платье насквозь промокло, то ли от того, что ей действительно сейчас не все равно. Мои глаза усиленно пытаются выяснить
— Почему ты так со мной поступила? Почему, если ничего не чувствовала ко мне, позволила остаться тобой?
— Потому что ты был мне нужен, потому что я и сейчас чувствую это. Все… — она опускает глаза, — все не так просто.
— Так объясни!
— Ты меня возненавидишь. А у меня никого не осталось кроме тебя.
— Что ты несешь?? — мотаю головой, не в силах выслушивать весь этот бред. — Я хочу знать почему! Почему?? — мой палец словно гвоздь, который забивают в стену. — Я был рядом и никогда тебя ни о чем не спрашивал. Теперь я хочу знать… Я впервые требует ответа на свой вопрос! — Мой голос перерастает в отчаянный крик, а потом переходит в умоляющий шепот, — я это заслужил.
Несколько секунд мы стоим в полной тишине, нарушаемой только бесконечными потоками воды с неба. Платье Марисы на глазах становится бордово-красным, а по лицу, искусственно созданному косметикой, начинают течь реки слез и дождя. Она продолжает молчать, и я понимаю, что с меня хватит. Довольно!
— Я ухожу…прощай, — не успеваю повернуться, как она снова, словно в мольбе о помощи, произносит мое имя.
— Пабло…моя мама умирает, — я потрясен и пытаюсь найти на ее лице хоть малейший намек на обман, но вижу только то, как дрожит ее нижняя губа, когда Мариса изо всех сил старается не разрыдаться.
— Я не понимаю…
— У нее редкое генетическое заболевание. Я уже три года пытаюсь ее спасти. Стало просто невозможно находиться с ней рядом… я просто больше не могла смотреть как она медленно день за днем угасает, теряя всякую надежду на выздоровление. Доктор сказал, что у мамы осталась последняя надежда пойти на поправку. Экспериментальное лечение. Нужны были деньги, очень много денег, которых у меня на тот момент не было. Но я знала, где можно было их взять. Этот мужчина, — Мариса кинула взгляд на дом, — он давно был в меня влюблен и предложил свою помощь. Взамен на мое согласие остаться с ним. У меня не оставалось выбора и тут я встретила тебя и поняла, что ты поможешь мне, — она сглотнула, — поможешь понять какого это принадлежать человеку, которого ты не любишь. Оставаться с кем-то из-за его денег, положения и возможностей.
— Не сравнивай нас!
— Только наша встреча оказалась для меня чем-то большим. Ты подарил мне столько счастья и любви за эти три недели, что я даже забылась от собственных проблем на время. Боже, я была так счастлива с тобой! Мариса ждет от меня чего-то, но потом решает говорить первой. — Нет, я и не ожидаю, что ты меня поймешь. Я давно внутри себя смирилась с тем фактом, что я ничем не отличаюсь от обычной шлюхи. Но другого пути для себя я не вижу. Я пыталась бороться собственными силами, — Мариса обреченно вскинула руки
— Всегда есть выбор!
— Только не у меня! — В ее голосе я слышу обреченность. Она выдыхает и устремляет свои глаза на меня. — Я очень хотела бы встретить тебя в другое время и в другом месте. Ты особенный, Пабло. Жаль только, что я нет.
— Почему ты мне раньше ничего не рассказывала?
— Ну вот сейчас говорю
— Мариса!!! — мы одновременно оборачиваемся на ее имя и видим мужчину, который стоит на ступенях, только в отличает от нас от дождя его защищает черный зонт, который держит один парень из обслуживающего персонала.
— Я должна… должна идти. Спасибо за все! Она ушла больше не обернувшись, да и мне было невыносимо больно смотреть на ее уход.
Целую неделю после я провел как во сне. Прислушиваясь в собственным ощущениям, обдумывая все то, что сказала мне Мариса тем вечером. И только тогда, когда я избавился от всего лишнего в своей голове, только тогда я понял, что должен за нее бороться. Мне не составило особого труда найти новый адрес Марисы. Я нашел его по фотографии этого мужчины в журнале, и по его фамилии вычислил адрес. Дело оставалось за малым… Все или ничего…
Вместо того, чтобы позвонить, я стучу в дверь, достаточно сильно, чтобы меня услышали. В надежде, что застану Марису одну, я провожу в тяжелом ожидании несколько десятков секунд.
— Пабло, — она удивлена, шокирована, но все же приглашает меня войти.
— Ты одна?
— Да, но могла быть и нет. Зачем ты пришел? Я невзначай останавливаю взгляд на ее элегантном платье, весь ее образ вылизан до блеска. Этакая жена сенатора штата.
— Ты не должна соглашаться на его предложение.
— Уже поздно.
— Нет, откажись, если все что ты мне сказала тем вечером правда.
— Это правда! Но ты не понимаешь, я не могу. Нет, — она пугается, и когда я подхожу ближе, пытается оттолкнуть. Но вся эта ее защита, что-то напускное, потому что когда мои губы властно впиваются в ее рот, я чувствую только одно, они по-прежнему принадлежат только мне одному. Стон Марисы так сладок, что мне требуется неимоверное количество усилились, чтобы прервать наш поцелуй.
— Я продал свой мотоцикл, деньги есть, и я достану еще. Мы будем бороться вместе, только ты и я, — мой лоб прижимается к ее лбу, а взгляд сосредоточен на ее карих глазах.
— Я и не знала, что ты мечтатель. Этого едва хватит, а что дальше? Будешь работать официантом? Будем продавать мои картины? Поверь мне Пабло, я через это уже однажды проходила и знаю о чем говорю. Мариса отходит к кухонному гарнитуру и упираясь руками в столешницу, отворачивается. Я обнимаю ее сзади, покрывая поцелуями шею самого дорогого мне человека на свете. Она пахнет мечтой. Моей грёбанной мечтой.
— Я буду рядом, как бы не было тяжело. Обещаю. Резко поворачиваю ее к себе и зажимаю ее лицо между ладоней. — Я люблю тебя, слышишь? Шарю в кармане и достаю оттуда маленькую коробочку. — Это кольцо… как только мы все преодолеем и твоя мама поправится, мы поженимся прямо у нее на глазах. Обещаю, слышишь?