Bad idea

Эспехо Ана

Как маленькая нашкодившая проказница сижу довольная с тупой улыбкой временного превосходства на лице. Даже саднящая боль меркнет на фоне положительных эмоций.

Остатки воды допиваю, наполняясь живительной силой, большая часть которой впиталась в белоснежную футболку Томаса и оставила мокрые капли на светлой джинсе. Влажная ткань пропиталась насквозь и теперь на радость всему женскому полу идеально обтягивает спортивное тело. Можно даже кубики пресса пересчитать. Что это со мной? Я что заглядываюсь на Харда?

– В конце осени жду от вас курсовую работу! – у меня холодеет сердце, а Томас наконец-то перестает кашлять, но дышит отрывисто и постоянно хекает. – Темы я передам вашей

старосте, – профессор Стоун шелестит своими бумажками на столе, не обращая внимания на гробовую тишину в аудитории, которая может расплющить всех студентов.

– Задание парное, – отрывает голову от документов и обводит взглядом притихшую публику. – Я не стал мучать ни себя, ни вас, составляя список пар и выбрал самый просто способ: тот, с кем вы сейчас сидите рядом и будет вашим партнером.

Хватаюсь за голову и испускаю стон отчаянья. Это конец! Одно дело делить постель с придурком, возомнившим себя завоевателем женских тел, другое писать парную работу, где не помогут никакие сексуальные навыки. А мозги Харда работают хорошо только в одном направлении.

– Поэтому надеюсь, что общими усилиями со своим партнером вы напишите что-то стоящее. – Интерес к профессору Стоуна быстро сменяется негодованием. В моем случае добавляется еще невероятная злость и обида, скользящая в моем взгляде.

– Не смотрите на меня так, мисс Льюис, – он понимает всю бедственность моего положения. – Позвольте мистеру Харду воспользоваться вашими знаниями. – Я уже позволила использовать свое тело, теперь очередь дошла и до моих мыслей.

Британец ехидно скалится и хихикает как гиена. Пришла его очередь злорадствовать.

– Может хотя бы через вас он познакомится со знаниями также быстро, как со своими многочисленными девушками. – Студенты в аудитории прыскают от смеха, развеселенные весьма точным замечанием преподавателя. – Но не забывайте, – мистер Стоун нагнетает атмосферу, заставляя моё сердце биться чаще, – что защита курсовой – это доступ к зимней сессии. Завалили защиту – не допускаетесь к сдаче экзаменов. – И сердце в моей груди глухо падает на дно и раскалывается. Это крах моему престижному положению в статусе гениальной студентки! Хард не способен ответственно относиться к учебе, просто потому, что ему это не нужно. Это ведь вам не секс марафон, здесь нужно работать мозгами, а тем, что болтается у него между ног!

Студенты готовые покинуть лекцию в приподнятом настроении секундами раньше, сейчас мечтают сорваться со своих мест, трясущиеся от злости, и разорвать профессора Стоуна на мелкие кусочки. И я готова возглавить этот бунт!

– Если ты запорешь мне защиту, я закапаю тебя прямо на территории Беркли, Хард! – сдержанно шиплю в его усмехающуюся рожу и вскакиваю со стула, отшвыривая, рассевшегося на моем пути британца.

Я торопливо перепрыгиваю ступеньки, надеясь затеряться в толпе студентов и незаметно покинуть аудиторию, но дверь волшебным образом захлопывается у меня перед носом и разъяренный Хард преграждает мне путь к свободе, напирая, вынуждая отступить назад.

– Какого черта, Хард? – задницей впечатываюсь в преподавательский стол. Мне конец.

– Я согласился на твоё условие, – влажные блестящие губы обжигают нежную кожу моего лица огненным дыханием, – но терпеть насмешки я не намерен, – Том рычит на последних словах, обозначая границы между нами.

– Боишься корона слетит? – вызывающий тон в голосе свидетельствует о пробуждающемся защитном механизме, и я смотрю в глаза своему страху. Хард хватает меня за шею и дергает на себя, одним резким движением разворачивает спиной, толкает на стол, насильно заставляя лечь и надавливает ладонью на голову, лишая меня возможности двигаться.

Лихорадочными, но четкими и отработанными движениями, стягивает вниз мои трусики, а звон бляшки ремня коротко и ясно заявляет о намерениях Томаса. Эгоистичный мудак входит в меня на всю длину, без колебаний и сомнений. Я вскрикиваю от резкой и затуманивающей сознание боли, кусая кулак, заглушая свои сдавленные крики. Британец берет то, что ему положено в любой девушке, ее тело, используя его возможности для удовлетворения собственных потребностей. Самое противное во всем этом то, что через несколько гребаных решающих минут, глухие стоны боли в ладонь сменяются стонами наслаждения. Мышцы ног предательски дрожат и ровно через секунду я кончаю следом за Хардом, истекая вязкой и липкой жидкостью, как последняя сучка. Наше счастье, что никто не застукал наши голые задницы…

– Увидимся в коридоре. – Том надевает брюки, застегивает ремень, которым я бы с радостью разбила его рожу и снова выглядит безупречно самоуверенно. Я в свою очередь торопливо надеваю нижнее белье и одергиваю платье, придавая своему внешнему виду нормальности, страстно желая проучить Харда.

Нагоняю кучерявого брюнета около подсобной комнаты и не мешкая ни секунды, толкаю его в открытый дверной проем, тихо, не привлекая внимания скрыв нас от посторонних глаз.

– Какого хрена? – Хард прижатый к стене, слегка растерянный и раздраженный, обезумевшим взглядом разглядывает мое лицо в луче света, струящегося из-под двери.

– Знаешь, что я выиграла от твоего спора Хард? – прижимаюсь к нему, лениво оттягивая непослушные кудряшки. – Твое тело впитало мой запах, – поцелуями ласкаю его напряженную шею, низом живота чувствуя, что его дружок готов к бою. – Теперь ты пахнешь мной, – зарываюсь пальчиками в кудрявую шевелюру британца и прижавшись носом к шее, глубоко и шумно вдыхаю.

– Блять… – непроизвольный стон отчаянья вырывается из забитой и сдавленной груди Томаса.

– Сейчас тебе лучше отсидеться в этой подсобке, пока не спадет… – как маленькая девчонка указательным пальцем стыдливо указываю на возбужденный орган в штанах Харда и покидаю комнату раньше, чем он успевает сообразить коварность моих действий.

Ретируюсь с места преступления. Пока Хард будет разбираться с беспорядком в своих штанах, я успешно спрячусь в своем тайном убежище, о котором он не подозревает, и пережду бурю.

Залетаю в библиотеку как шквалистый ветер с глупой улыбкой на лице, не обращая внимания на любопытные взгляды. Я впервые нарушила тишину в книжном храме и совесть меня не мучает.

– Всё в порядке, Майя, – миссис Болм никогда не видела меня такой взвинченной, потому что я такой никогда и не была. Размеренная и всегда спокойная, аккуратная и тихая девушка превратилась в ураган, сносящий все на своем пути. Адреналин течет по венам, а пульс шарашит в ушах.

– Конечно, миссис Болм, – широко улыбаюсь и опасливо кошусь на закрытые двери. Хард может в любую секунду ворваться в библиотеку и превратить остаток моей нормальной жизни в ад. Но британец не любитель публичных казней. Он может просто оттащить меня за стеллажи и отыметь.

– Я составила для тебя расписание, – миссис Болм кладет передо мной листок бумаги с датами, обведенными в кружок. Непонимающе хмурюсь и пытаюсь понять, что от меня хотят. – Помощь в библиотеке, забыла? Ты сама предложила, – нотки разочарования в голосе единственного человека, ставшего мне другом в одиноком студенческом скитании, приводят в чувства. Ну, конечно, это была моя идея приходить в библиотеку и помогать с потерянными и бездомными книгами, расставляя их по полочкам. Два дня с Хардом, и я превратилась в среднестатистическую девушку, думающую не тем местом.