Багажная квитанция №666

Вайденманн Альфред

Возражений не было. Только маленький Бушке крикнул:

Я возражаю против слова "трещотка".

Не принимается, — заявил Шериф и рукой подозвал к себе парнишку с большими черными глазами. — Это Карлос.

Юный португалец смущенно встал рядом с Шерифом под лампой.

— Может, вы слышали о "Пяти Романос", которые месяц назад выступали у нас в цирке? Они работают на трапеции, без сетки, и Карлос — самый младший. У него начался приступ аппендицита, и он попал в больницу. Ждать его не могли, потому что у "Пяти Романос" был контракт с одним американским цирком. Они сейчас работают

там без него. А у него еще и выездная виза кончилась, тем более, что "Романос" кочуют по свету, поди поспей за ними. Только зимой они снова приедут сюда. А до тех пор Карлос хочет поработать вместе с нами. И вот я спрашиваю, согласны ли вы, чтобы он вместо Хорста Бушке работал на Менкебергштрассе?

Возражений не было.

— Gracias, — сказал юный португалец, и его большие черные глаза сверкнули, как свежеотполированные бильярдные шары.

Это значит "Большое спасибо"! — объяснил Шериф.

Если вы хочет, я вам что-то показать, — сказал вдруг Карлос и огляделся.

Без трапеции? — спросил Шериф.

Но юный португалец только улыбнулся и скинул куртку на пол.

— Ргопtо! — воскликнул он и, опустив руки по швам, встал, прямой, как свечка, под лампой.

И началось представление! Сначала он прошагал на руках по кегельбану. Потом, расставив руки в стороны, прошелся "колесом". Ребята восторженно зааплодировали. А юный португалец стал изгибаться, точно гуттаперчевый. Он то стоял на руках, то переворачивался в воздухе, то вращался вокруг собственной оси, все быстрее и быстрее. А в заключение сделал безупречное двойное сальто. Двадцать пять мальчишек опомниться не могли от восторга, они колотили в ладоши и подпрыгивали, как сумасшедшие.

Четверть часа спустя господин Винкельман доставил Пфанротов на своем грузовике прямо к дому. Там он помог фрау Пфанрот вылезти из кабины и приподнял шляпу.

Был очень, очень рад с вами познакомиться!

Я тоже! Это было замечательное воскресенье! — улыбнулась фрау Пфанрот. — Спасибо!

"8-часовая газета"! Последний понедельничный выпуск! "8-часовая газета"! — выкрикивал продавец газет, который ходил от одного ресторана к другому и сейчас как раз продвигался по их улице.

Эй! — окликнул его господин Винкельман и добавил, обращаясь уже к Пфанротам: — Может, уже и про нас что-нибудь написали.

— Спортивные новости всегда на третьей странице, — подсказал Петер.

Господин Винкельман уже хотел развернуть газету, но вдруг удивленно присвистнул.

— Черт побери! — воскликнул он.

— Что случилось? — в один голос спросили Пфанроты, но, заглянув господину Винкельманучерез плечо, все увидели сами.

"Грабители банка арестованы!" — гласил заголовок, напечатанный крупными жирными буквами на первой полосе, во всю ширину газетного листа.

Быстро же они управились! — заметила фрау Пфанрот.

"Сегодня днем удалось обнаружить преступное гнездо. Арестованные признались, что участвовали в ограблении банка, — читал вслух господин Винкельман. — Предводитель банды — находящийся в международном розыске мошенник, известный в преступном мире под кличкой "Черная Роза".

Здрасьте вам пожалуйста! — сказала фрау Пфанрот.

"Тем большее сожаление вызывает тот факт, — продолжал теперь Петер, — что Черная

Роза вместе со своим главным сообщником сумел скрыться от полиции".

А деньги? Деньги-то хоть нашли или они уже успели пустить их в оборот? — поинтересовалась фрау Пфанрот.

"Арестовать членов шайки удалось только потому, — продолжал господин Винкельман, взяв у Петера газету, — что гангстеры передрались из-за денег, которые прихватили предводитель и его сообщник. Чтобы отомстить им, один из мошенников донес в полицию. Совершенно ясно, что арестованные не получили из украденных денег ни пфеннига. Разве что сумели что-нибудь припрятать во время самого ограбления. Сто сорок две тысячи марок по-прежнему находятся в руках Черной Розы. Полиция идет по его следу и следу его главного сообщника. За помощь в разоблачении и поимке преступников полиция обещает премию в тысячу марок. Сообщения, которые могут помочь в розыске, адресовать комиссару уголовной полиции Лукасу по адресу: Штернплац, флигель А, второй этаж, комната 247".

Господин Винкельман и Пфанроты поглядели друг на друга.

Почему же тогда такой заголовок — "Грабители банка арестованы"? Это же не так, — удивленно заметил Петер.

Газетные заголовки часто даются по наитию, а потом оказывается, что они соответствуют действительности, — рассмеялся господин Винкельман и внимательно посмотрел на фотографии арестованных.

Ну и физиономии! — сказала мамаша Пфанрот.

Петер вдруг ткнул пальцем во второе фото слева.

— Да я же помню этого парня в куртке из верблюжьей шерсти и ярком шарфе!

И все трое забыли, что собирались просмотреть спортивные новости.

ВЕСЬМА ВАЖНЫЙ ДЕНЬ

Фрау Пфанрот махала рукой сыну из окна четвертого этажа, пока трамвай, в который он сел, не скрылся из виду. Без пяти семь Петер стоял перед отелем "Атлантик". Ответственный за автомобили швейцар Краузе как раз вышел из вертящейся Двери и, спустившись по ступенькам — их было четыре или пять, — свистнул в свой свисток, подзывая такси.

— Доброе утро, господин Краузе, — сказал Петер и поставил на тротуар семейный чемодан Пфанротов.

Еще один посыльный? — спросил Краузе и опять засвистел в свой свисток. — Ну и тип, сидит в кабине и спит! — Теперь он замахал обеими руками, делая знаки водителям наемных автомобилей на стоянке; похоже было, что он делает физические упражнения на свежем воздухе.

Как я вижу, вы очень заняты, — Петер поднял чемоданчик. — Ну да ладно, мне самому надо быть на работе ровно в семь. — Он направился к стеклянной двери отеля.

Ты куда, разве можно! — остановил его Краузе. — Для служащих и поставщиков вход за углом, так что будь любезен!

Спасибо, что предупредили, — обиженно сказал Петер и пошел за угол. Но господин Краузе его слов уже не слышал: в этот момент у подъезда затормозило такси.

Мотор не заводился, — оправдывался толстяк шофер.

Нечего на мотор сваливать, — пожурил его Краузе.

Из отеля вышли два китайца и сели в машину. Их багаж погрузили. Краузе крикнул шоферу: "На аэродром!" — снял свое кепи и только проводил отъезжающих взглядом.

Тем временем Петер со своим чемоданчиком дошел до служебного входа. Там уже стояли девять мальчиков.