Багажная квитанция №666
Шрифт:
Capito — понимать!
Придет, Шериф! — раздался вдруг чей-то голос.
Шериф повернулся на своем вращающемся стуле и поднял голову. Перед ним стоял Петер в униформе. Кепи с надписью "Атлантик" было лихо сдвинуто на левое ухо. Кепи полагалось носить с униформой, когда посыльные находились вне отеля.
Привет, генерал! — ухмыльнулся Шериф и протянул Петеру руку. — Опять прогулочка за гвоздичкой?
Как и каждое утро — для номера 477.— Петер подбросил пятимарковую монету и поймал ее. — Buenos dias, Карлос, — приветствовал он теперь и юного португальца. — Как
Мальчик с большими черными глазами просиял.
Спасибо, хор-рошо, оч-чень хор-рошо!
Тогда все в порядке, — сказал Петер и приложил руку к фирменному кепи. — Пока, ребята! — крикнул он, направляясь к перрону.
Шериф смотрел ему вслед, пока Петер не скрылся в дверях цветочного магазина господина Шиммельпфенга. "Он похож на юного лорда, — подумал Шериф и развернул свой вертящийся стул. — То есть если юные лорды выглядят именно так и если у них на костюмах золотые пуговицы".
Ты что-то сказать? — спросил Карлос.
Что тебе надо взять бархотку для полировки, — объяснил Шериф и снова подставил молодому португальцу свои башмаки.
Тем временем господин Шиммельпфенг в цветочном магазине выбирал самую красивую белую гвоздику.
Как мило, что ты снова пришел.
Дело чести, господин Шиммельпфенг, — сказал Петер. — Да и потом от отеля до вокзала один шаг.
Буду тебе признателен, если ты внушишь это постояльцам "Атлантика", — улыбнулся господин Шиммельпфенг. — В таком отеле всегда кому-нибудь нужны цветы, и даже много цветов.
— Я постараюсь, — пообещал Петер и положил на кассу пятимарковую монету.
Нет, я дарю тебе этот цветок. Так сказать, аванс для поддержания деловых отношений. И впредь все — по особым низким ценам, — снова улыбнулся господин Шиммельпфенг.
Это очень любезно с вашей стороны. Но тогда разменяйте мне, пожалуйста, эти пять марок. А то я не смогу…
Да-да, я понимаю, — сказал господин Шиммельпфенг и забренчал мелочью в своей кассе.
Итак, за плодотворные деловые отношения. — Петер взял пять марок мелочью и белую гвоздику. Пожав хозяину руку, он помчался назад, в отель.
ПОЯВЛЯЕТСЯ МИСТЕР ОУВЕРСИЗ
У входа дежурил Конни.
— Благодарю вас, вы очень любезны, — светски поблагодарил Петер, когда юный блондин, вежливо улыбаясь, пропустил его, как подобаетпропускать гостя.
— К вашим услугам, господин, — ответил Конни Кампендонк тихо-тихо, покосившись на стеклянную кабину главного портье.
Но господин Крюгер был очень занят: он беседовал с высоченным стройным негром в шоферской форме, говорившим только по-английски. Негр хотел знать, прибыл ли уже некий мистер Оуверсиз.
Мистер Оуверсиз сообщил, что прибудет сегодня, но вот куда именно — неизвестно, — отвечал Крюгер.
All right [10] ,— сказал шофер-негр. И добавил, что будет ждать.
Он подошел к газетному киоску в холле и первым делом купил американский детективный роман в карманном издании.
Петер тем временем поднимался по лестнице на четвертый этаж.
— Войдите, — ответил голос из номера 477, когда Петер постучал.
Войдя, он вежливо
— Ваша гвоздика, господин Майер.
10
Хорошо (англ.).
Постоянный жилец отеля Майер стоял у окна, ожидая его.
Ну наконец-то, — буркнул он, взял гвоздику и сунул ее в петлицу пиджака с левой стороны.
Четыре марки сорок пфеннигов сдачи, — деловито сказал Петер и положил мелочь на стол.
Господину Майеру очень подошло бы работать сотрудником налогового управления или представителем страхового агентства. Он был среднего роста, не худой и не толстый, и лицо у него было тоже какое-то усредненное. Он носил старомодное пенсне и всегда ходил в черном костюме. А поскольку, выходя на улицу, господин Майер надевал еще и черную шляпу, никогда нельзя было понять, собрался он на похороны или на свадьбу. Его лицо одинаково подходило для обоих вариантов.
Монету за монетой он собрал со стола деньги, пересчитал их и сунул в карман жилета. Все, кроме одной двадцатипфенниговой монеты, которую и дал посыльному.
— Благодарю вас, господин Майер, — сказал Петер и уже хотел было исчезнуть.
Но тут Майер спросил тоном начальника полицейского участка:
Тебя как звать?
Петер Пфанрот.
Хорошо. Можешь идти, — сказал постоялец из номера 477, подошел к окну и закрыл его.
Где-то между вторым и первым этажами Петер вдруг остановился. "Интересно, — подумал он, — чем же этот господин Майер так зарабатывает, что может позволить себе жить здесь? Ведь это очень дорого, а живет он подолгу…"
Но тут он вспомнил совет посыльного с оттопыренными ушами: не думать много. Петер тихонько засвистел и с удовольствием прокатился бы по перилам. Но этого он, конечно, не сделал, тем более что работал всего-то третий день.
На скамье для посыльных царили жесткие правила игры. Когда главный портье подзывал мальчишку, чтобы дать ему поручение, это был всегда тот, кто как раз стоял у вертящейся двери. Его место тут же занимал сидящий с левого края. Остальные ребята сразу сдвигались влево. Стояние у двери было самым популярным занятием, потому что до полудня было, как правило, много отъезжающих, а это сулило немалые чаевые. Но как раз в чередовании и заключалось преимущество правил, которыми руководствовались посыльные: никому не отдавалось предпочтения и никто не оказывался внакладе. Стоял ли кто-то у двери или должен был прогулять собаку — это был исключительно вопрос везения. Все зависело от того, где ты в данный момент сидишь.
Петеру сегодня решительно не везло. Правда, с утра он все время был занят. Посыльных, сидевших перед ним, то и дело вызывали, расхватывали, как говорится, словно свежие булочки. Телефон у главного портье звонил непрерывно, и он тут же щелкал пальцами и вызывал: "Посыльный!"
Номер 128 требовал писчей бумаги, номеру 312 надо было купить билеты в театр, номер 478 срочно желал таблетки от головной боли.
— Посыльный!
Конни Кампендонк подскочил к господину Крюгеру.
Номер 404.