Багровый грех
Шрифт:
«Губернатор Торн был найден здесь три дня назад», – заявила Вейн, ее голос был отрывистым и лишенным эмоций. Она указала на большой, богато вырезанный стол из темного, инопланетного дерева. Единственное глубокое пятно портило его в остальном отполированную поверхность, отмечая область темно-красным цветом. Размер пятна, а также область, покрытая брызгами крови на большей части области за ней, как было обнаружено в ходе предыдущих сканирований, проведенных Алариком, показали, что Торн быстро истек кровью от единственной ножевой раны. «Его обнаружил его камердинер, сгорбленным на своем столе, с ритуальным кинжалом, торчащим из его спины». Именно это упоминание о том, что это был ритуальный кинжал, дало Аларику ощущение, что он должен был раскрыть что-то гораздо более глубокое, что было замешано в смерти губернатора.
Аларик осмотрел пятно, его острые глаза заметили тонкие узоры в засохшей крови, то, что более неопытный человек полностью упустил бы. Он почти мог видеть, основываясь на тех же самых тонких узорах в засохшей и медленно разлагающейся органической материи, сам акт: быстрый, точный удар,
«Ритуальный кинжал, говоришь?» Голос Аларика был тихим, прощупывающим. «Его нашли? Где он сейчас?» Аларик знал это, основываясь на том, что ему подсказали Таро Императора и его собственные инстинкты, здесь было больше. То, что кинжал был ритуальным, не было совпадением. Участие Вейн, возможно, даже собственных слуг Торна, может многое раскрыть в ходе этого расследования.
Вейн колебалась долю секунды, ее глаза метнулись в сторону ближайшей витрины, прежде чем вернуться и встретиться взглядом с Алариком. В кейсе был не кинжал, а его готическое изображение, запечатленное лежащим рядом с Торном на полу этого кабинета. «Его изъяли в качестве доказательства. Он хранится в центральном хранилище доказательств Шпиля под строжайшими протоколами безопасности. Стандартная процедура для громких дел». Ее тон подсказал тем, кто был рядом, что это, безусловно, необычно. Чтобы что-то произошло внутри самого Шпиля. Чтобы Торн, их собственный лидер, стал жертвой.
«Стандартная процедура, конечно», пробормотал Аларик, не убежденный. Он почувствовал намеренное запутывание в ее словах. Зачем проецировать изображение, когда они могли увидеть настоящую вещь, если то, что говорит Вейн, правда. Что-то внутри него восстало против этой мысли. Что-то в этом не складывалось. Почему, также, кто-то мог оставить после себя орудие убийства в такой ситуации, чтобы все его обнаружили. Если только это не было сделано намеренно, что означало, что кто-то хотел, чтобы это нашли, хотел, чтобы кто-то вроде Аларика здесь расследовал, копал, обнаружил то, что могло бы остаться скрытым под идеальной ложью. «Перевернутая башня, кровоточащий глаз и повешенный». Это сбывалось, как и предсказывали Таро. Аларик обратил внимание на комнату, его взгляд скользнул по книжным полкам, забитым планшетами данных и древними томами, по радио-системе в углу, по маленькому личному святилищу, посвященному Императору, в дальнем углу комнаты. Все казалось нормальным, почти до тревожной степени. Возможно, слишком нормальным. Торн, должно быть, что-то скрывал. «Кровоточащий Глаз», – предупредил Аларика Таро, – «о коварной, скрытой коррупции». Этот человек, судя по словам Вейна и Аурелии, а также по состоянию этого Мегаполиса и тех, кого он видел в нем, наверняка был испорчен силами, таящимися за пределами материального мира. Казалось весьма вероятным, что у Торна был по крайней мере один предмет, связанный с его кончиной, если бы только они могли его обнаружить. Аларик должен был воспользоваться этой возможностью. Он обратился к Вейну: «Ты предоставишь мне доступ ко всем личным вещам губернатора. Его планшетам данных, его переписке, всему. Мне потребуется доступ к радиоу-трафику в этой комнате и из нее, к журналам наблюдения. Ко всему, что связано с его жизнью в Шпиле по крайней мере за месяц до его кончины. Его последние дни являются наиболее важными в данный момент для нашего расследования. Мы вместе определим причины и ответственного человека». Выражение лица Вейн напряглось, ее челюсть яростно заработала, когда она громко скрежетала зубами, хотя и всего на мгновение, выдавая как ее удивление, так и неудовольствие такими требованиями, требованиями от человека, которого она явно презирала и которого ненавидела. Было очевидно, что она не любила и Торна. Ее неприязнь была ощутима, даже в момент его ухода. Аларик задел за живое. Было ли это потому, что Вейн стремилась занять положение Торна, имела собственные амбиции? Приложила ли она к этому руку? «Это очень… необычная просьба, Священник-следователь», – медленно произнесла она, тщательно подбирая слова. «Такой широкий мандат потребует значительного времени и ресурсов. Дела губернатора сложны». Ее глаза нервно метались по комнате, впитывая всю информацию, к которой Аларик запросил доступ. Она что-то скрывала внутри, возможно, даже улики, которые ей нужно было убрать? «Расследование его дел наверняка задержит передачу власти здесь, в Шпиле, и еще больше повлияет на Мегаполис Сибелиус и Кузняград. Возможно, я могла бы предоставить вам список тех сотрудников, которых мои собственные агенты сочтут подходящими», – предложила она. Это было предложение, призванное помешать Аларику самому провести расследование. Что-то, что Священник-следователь немедленно отверг в своем сознании, вместо этого сохранив этот отказ в глубине своего сознания. Она переиграла, раскрыв Аларику то, что он уже знал: Вейн нельзя доверять. Она явно пыталась отвлечь, ограничить доступ к определенным вещам, которые, по мнению Аларика, могли оказаться решающими, возможно, из-за ее собственных амбиций и
«Время – это роскошь, которой у нас нет, Лорд Генерал», – возразил Аларик, его голос стал жестче, «и ресурсы могут быть запрошены по мере необходимости, полномочия, предоставленные мне и другим Священника-следователям моего ордена, чтобы преследовать тех, кого считают еретиками, тех, кого считают коррумпированными. «Однако твои опасения относительно перехода власти», – сказал Аларик, подняв руку, чтобы остановить надвигающийся протест Вэйна, – «действительны и должным образом приняты во внимание». Он позволил подразумеваемой угрозе повиснуть в воздухе, как резкое напоминание о его власти. Это послужило бы напоминанием ей, кто на самом деле обладает наибольшей властью в этом Улье. Это было бы заставлять Вейн сотрудничать, хотела она этого или нет. «Расследование смерти губернатора Торна, если его отложить, может нанести непоправимый ущерб не только вашему Улью, но и всему вашему миру. Это и любые возможные ереси, которые не будут очищены, могут еще больше распространиться и повлиять на ваш народ», – сказал Аларик, скрестив руки на груди, его взгляд был строго и исключительно устремлен на Вейн. «Однако», – наконец сказал Аларик, на мгновение нарушая свое суровое выражение лица, когда его взгляд скользнул по остальным собравшимся здесь, солдатам, Аурелии, его верной свите и собственным охранникам Вейн, которые, несомненно, заметили их взаимодействие. Его взгляд стал жестче и вернулся к Вейн. «Моя власть, однако, абсолютна, и я все рассмотрю».
Напряженная тишина заполнила комнату, тяжесть слов Аларика тяжело повисла в воздухе, доводя до всех присутствующих реальность его власти. Аурелия стояла молча, положив руку на рукоять своего силового меча, ее взгляд был бдителен, как всегда. Каст переместил свой вес, его рука инстинктивно двинулась к лазпистолету, его глаза сузились, когда он впитывал каждую деталь присутствующих, то, как нервно шевелились охранники Вейн, то, как она сделала вдох, чтобы успокоиться. Аларик подталкивал Вейн к мятежу и подстрекательству, но она не смела сейчас показывать слабость, не в окружении свидетелей, которые могли подтвердить ее неподчинение.
Наконец, Вейн коротко кивнула, ее лицо было маской едва сдерживаемой ярости, скрывающей то, что она действительно хотела сказать. «Как пожелаете, Священник-следователь. Это будет сделано». Она повернулась к одному из своих помощников, невзрачному мужчине в форме, который выглядел таким же недовольным таким поворотом событий, как и она. Может быть, он был доверенным лицом? Аларику придется убедиться, что Кастус осознает его потенциальную важность. «Проследи, чтобы Священник-следователь получил все, что ему нужно. Но», – добавила она, ее голос был пронизан нотками неповиновения, небольшой долей мятежа с ее стороны, «я должна настоять на том, чтобы мои собственные сотрудники сопровождали тебя все время в Шпиле. По соображениям безопасности, ты понимаешь. В конце концов, это все еще место преступления». Таким образом, Вейн могла попытаться ограничить способность Аларика действовать полностью так, как он хотел, используя своих собственных последователей, чтобы бдительно следить за Алариком, чтобы увидеть, какие доказательства, каких людей он может счесть решающими. Это позволило бы ей планировать, продолжать эту игру в кошки-мышки с Священником-следователем, несмотря на очевидную опасность для себя и тех, кто в ее собственной свите. Она должна верить, понял Аларик, что это стоит риска. Она наверняка должна знать какой-то секрет, который может подвергнуть ее опасности или усилить ее еще больше. Возможно, даже что-то, что могло бы повысить ее до теперь вакантной должности Планетарного губернатора. Это была опасная игра, в которую она играла.
«Конечно, лорд-Генерал», – мягко ответил Аларик, приняв ее состояние кивком. Он знал, что это был символический жест с ее стороны. Последователи Вейн, если они окажутся проблемой, могут быть удалены. Аларик, по своему усмотрению, имел право запрашивать дополнительные силы из любой ветви армии Империи, даже, возможно, Астродесант, если возникнет необходимость, полномочия, предоставленные немногим лицам в Империи Человечества. Он знал, что это было. Это был всего лишь способ для Вейн выиграть себе немного времени, замести следы или найти способ вырваться из сети, которую Аларик медленно плел вокруг нее, которую он уже начал строить вокруг этого Мегаполиса. Сеть была разработана, чтобы поймать всех тех, кого считали еретиками, тех, кто отвернулся от Бога-Императора и пал от хищничества Архиврага, представленного махинациями Хаоса и другими отвратительными ксеносами по всей галактике.
Когда Вейн и ее окружение покинули комнату, Аларик повернулся к Аурелии и Кастусу. «Она что-то скрывает», – заявил он, устремив взгляд на закрытые двери, «что-то, что она не хочет обнаружить. Она знает об этом убийстве гораздо больше, чем рассказала нам. Что-то здесь, в этом мире, очень, очень неправильно, и его щупальца могут достичь и высокого, и низкого, через весь этот город, сверху донизу, до самых низов, и протянуться даже до планетарной элиты, и до самого верха, до тех, кто прожил свою жизнь на утонченных высотах того самого Шпиля, в котором они стояли».
«Согласен», – пророкотал Каст, не отрывая руки от оружия. Он достаточно долго служил в СПО, чтобы распознать обман, даже от кого-то вроде Вейн, который пытался скрыть свои истинные чувства за жизнью лжи и обмана. «Я уже видел этот взгляд раньше. Она обеспокоена. Даже напугана». Кастусу или его собственным доверенным последователям не составило бы большого труда запугать тех, кто служит Вейн, если это будет необходимо. Он мог служить в СПО Кузняграда большую часть своей жизни, но его истинная преданность оставалась Империи Человека, его народу и, превыше всего, его вечному лидеру, Богу-Императору.