Багряный декаданс
Шрифт:
— Могу, — сдержанно ответил лысый и, кажется, он был здесь единственным, кто сохранял хладнокровие. — Но стоит ли? Это вторая опасная травма за короткий срок. Она не успела стать вашей женой, а уже дважды оказалась на грани гибели. Вам следует вспомнить о самоконтроле, мой принц. Быть дисциплинированными и сдерживаться, даже если очень трудно… если только вы не желаете отправить её в последний путь раньше срока.
— Не указывай мне! И просто вылечи! — рявкнул наследник.
— Стоит ли лечить то, что вы с таким упорством пытаетесь уничтожить? — иронично поинтересовался безликий.
— Заткнись! — продолжил срываться
— Вы мучаете то, к чему испытываете интерес, — невозмутимо продолжил мужчина. — И в другой ситуации мне было бы абсолютно все равно. Но сейчас страдает не только она. Причиняя боль ей — вы разрушаете себя.
Чужие пальцы легли на мой лоб, кровь оглушающе загрохотала в ушах, и тьма поглотила меня. Я успела лишь подумать о том, что безликий прав — такими темпами, с которыми мое тело обзаводилось новыми травмами, оно долго не продержится.
Глава 37
Три дня и три ночи я пролежала, практически не вставая. Много спала, не зная, чем еще можно заняться, когда все вокруг только и делают, что бдят. Периодически рядом почти неслышно появлялась Бехар. Аккуратно приподнимая мою голову над подушкой, она подносила к моим кубам емкость с отполированными гладкими холодными краями, в которой шипело нечто жидкое со сладковатым фруктово-ягодным ароматом и заставляла выпить, нашептывая что-то на незнакомом наречии. Тай возвращался исключительно глубокой ночью, практически сразу падал без сил в кровать, находил мою руку и, прижав её к себе, тотчас же засыпал. В эти моменты от него пахло всегда одинаково — солью и сухой, высушенной долгими суровыми ветрами землей. Порой, просыпаясь от его появления, я долго не могла уснуть, рассматривая его спящего, с удивлением обнаруживая в себе жалость. Он выглядел изнуренным, под глазами пролегли тени, щеки запали еще сильнее, чем прежде, отчего казалось, будто скулы острее ножа. Только тронь — и брызнет кровь. Просыпался он рано по утру, быстро подхватывался и уходил, сохраняя глубокое нерушимое молчание. Несколько раз, в редкие дневные моменты бодрствования, ко мне приходил безликий, игнорировал все попытки заговорить с ним и в целом имитировал глухоту, немоту и косоглазие. Поэтому я очень быстро сдалась и в ответ тоже перестала реагировать вообще на всех.
Когда наступил четвертый день я не выдержала.
Плечо больше не болело и по ощущениям, выздоровела я еще пару дней назад, но никто не желал принимать это во внимание. От виде четыре стен, потолка, недоступной для меня террасы, наглухо заблокированной магией, и одних и тех же лиц мне было уже тошно. А еще предыдущей ночью Сатус вопреки обыкновению не пришел, и мне очень хотелось знать, почему.
Натянув платье, оставленное кем-то из прислуги на постели, я подошла к двери и постучала.
Очень странно было колотить в створку изнутри, но я была уверена, что меня не только услышат, но и правильно поймут. Дверь отворилась, пропуска Сиджеру, уже знакомого мне стражника.
Мужчина традиционно поклонился, как кланялись здесь вообще все, приложив раскрытую ладонь к области сердца, и выжидающе поднял брови.
— Могу я выйти из спальни? — очень вежливо поинтересовалась, сохраняя на лице чуть глуповатую улыбку, очень стараясь выглядеть не как человек,
— Если наследник разрешит — да, — невозмутимо ответил Сиджеру.
— А как мне узнать, разрешил он или нет, если его здесь нет? — и я развела руками, указывая на пустоту спальни и отсутствие в ней принца.
— Он придет, и вы спросите у него, — стараясь не особенно откровенно потешаться надо мной, ответил Сиджеру.
— Но это будет потом, а мне надо сейчас.
— К сожалению, я не могу вам ничем помочь, принцесса, — повторно поклонился мне мужчина. — Я не имею таких полномочий. Кроме того, выход из спальни заблокирован для вас магией принца. А блоком может управлять только он.
— А вы могли бы сходить к нему и попросить прийти сюда? — я сложила брови домиком, а губки — бантиком. — Пожалуйста, мне очень надо.
— Я не знаю, где он, — стоял горой Сиджеру.
— Так, может, поищете? — тонко намекнула я.
Стражник задумался на миг, после кивнул и покинул меня.
Прошла минута, другая, третья. Потом, по ощущениям, полчаса, час. А я все топталась вокруг постели, не зная, куда себя деть и изнывая от давления стен на мозг. В конце концов, не выдержала и решила открыть проход. По крайней мере, так я хотя бы могла привлечь внимание демона, ведь теперь он точно знал, когда я пыталась войти в межпространство. Более того, мог этим управлять. У меня были сомнения по поводу таких его новых возможностей, но, скорее всего, все дело было в кулоне.
Открыть проход оказалось неожиданно легко, может быть, потому что я сосредоточилась не на самом процессе, а на мыслях о Сатусе, думая, где он, чем занимается и почему так надолго оставил меня одну. Его образ не покидал мои мысли, когда я устремилась дальше, нащупывая выход. Я не знала, где хочу выйти. Я просто хотела оказаться рядом с ним. И это сработало.
Но радовалась я недолго и преждевременно, потому что сразу узнала купол из крупных зеленых листьев, аромат фиолетовых цветов и вид на клочок виноградной долины, протянувшейся поодаль.
Накатило непривычное чувство дежавю. Как будто точно такая же ситуация со мной случалась раньше, когда-то очень давно. А потом я поняла — дело было не в ситуации, дело было в голосе.
Мамином голосе.
Безошибочно я могла узнать его в любой ситуации и в любом состоянии — это мягкое нежное звучание и кроткую улыбку, которая скрывалась за всем, что она говорила, ласково, понимающе и заботливо. Она могла стать тихим прибежищем для любого, могла сотворить чудо одной лишь силой своей безграничной доброты и это отчетливо считывалось со всего, что она делала. Мама, которую я помнила, была безраздельным светом, почти иконой, на которую я продолжала молиться.
Но сейчас ничего этого не было.
Сейчас все было по-другому.
— Это — целиком твоя ошибка, — веско заявила мама, а я сжалась, скользнула влево, скрываясь и держась поближе к зарослям, из которых однажды появилась неведомая кровожадная зверушка, вспоровшая принцу ногу.
— Моя? — запальчиво удивился Сатус. — Я тебе напомню, что наша встреча случилась твоими стараниями!
— Да, и ты должен был сделать так, чтобы Мира помогла нам! — скороговоркой подтвердила мама. — Мы с тобой в одной лодке и оба хотим избавиться от Луана! Я просила следить за Мирой, но так, чтобы она ничего не узнала! Я не просила влюбляться в неё!