Балаустион
Шрифт:
С первыми лучами следующего дня на постоялый двор заявились Эпименид и гиппагрет Иамид, получившие известие о прибытии делегации из Спарты. Вместе с ними прибыл царевич Дион, старший сын царя Полидора Критского и наследник престола Кидонии. Среднего роста, лет тридцати с лишним, с аккуратно подстриженной бородкой и завитыми волосами, он производил впечатление человека мягкотелого и никчемного. И только приглядевшись, можно было заметить ум и волю, таившиеся в глубине его темных глаз.
– Голосом моего родителя, царя Критского Полидора Птолемаида, приглашаю вас быть гостями Большого дворца, – Дион поклонился, причем так ловко, что было непонятно,
– От имени совета старейшин и народа Спарты благодарим тебя, – ответил чинным поклоном геронт Мелампод.
– Я бы хотел как можно скорее увидеть отца, – сразу перешел к делу Пирр.
– Желание гостя – закон для хозяина, – ровным голосом произнес Дион. – Извольте, лошади ждут.
Выйдя во двор, они увидели с десяток превосходных коней, красующихся искусно сработанной сбруей и золочеными попонами. Для геронта и его окружения, состоявшего сплошь из людей, перешагнувших пятидесятилетний возраст, были приготовлены три великолепных четырехколесных экипажа, наподобие римской карруки.
– Если критский царь хотел поразить нас своей пиратской роскошью, то он немного опоздал, – вполголоса бросил Феникс стоявшему рядом Галиарту. – Точно такие же колымаги мы уже видели у наехавших в Спарту ахейцев.
– У их жен, – усмехнувшись, поправил сын наварха и решительно вспрыгнул на облюбованного им каурого жеребца. Остальные «спутники» и сам Пирр последовали его примеру, разобрав лошадей, которых оказалось ровно столько, сколько было необходимо. Даже Эпименид, проигнорировав приглашающий жест усевшегося в экипаж геронта, взгромоздился на коня. Желая поговорить с царевичем, он занял место по правую руку от него. Слева пристроился Иамид, конь которого из-за гигантских размеров седока казался скорее ослом. Галиарт и Феникс держались за крупом лошади Пирра и могли, не напрягая слуха, слышать весь разговор.
– С твоим отцом все в порядке, юноша, – произнес Эпименид в ответ на вопрос царевича. – Если не считать лихорадки, добрую неделю держащей его в постели. Всему виной эти ужасные сырые ветры, дующие с моря день и ночь.
– Хм, ты тоже не очень хорошо выглядишь, старина Эпименид, – заметил Пирр.
Галиарт тоже это заметил: лицо старика, обычно спокойное и улыбчивое, приобрело серый землистый цвет, черты заострились, морщины стали глубже.
– Старость – сама по себе болезнь, – через силу улыбнулся Эпименид. – Дома, где все так знакомо и жизнь неспешно идет своим чередом, этого не замечаешь. И только в путешествии, где приходится чаще двигаться и разговаривать, ты понимаешь, что силы уже не те, и ты уже, в сущности, одной ногой в могиле.
– Ну-ну, дядя Эпименид, что за настроение?
– Что-то я уже соскучился по детям. По дому, – из груди старого товарища царя Павсания вырвался глубокий вздох.
– Ничего, добрый Эпименид! – весело воскликнул Пирр. – Скоро, через неделю-другую, все будем в Спарте. И ты, и я, и отец, ха! Однако что за опасность, ради которой он вызвал меня на остров? В письме он писал, что боится за свою жизнь.
Эпименид дернул щекой, покосился на едущего с каменным лицом номарга.
– У нас появилось подозрение, что один из подчиненных гиппагрета – предатель. Одного из Трехсот подкупили, дабы он убил твоего отца.
– Чушь и клевета! – раздраженно рявкнул Иамид. Было понятно, что тема эта – тлеющий углями конфликт, готовый в любой момент вспыхнуть обжигающим пламенем. – Ребята,
Пирр слушал молча, с напряженным лицом.
– Мы охраняем покои государя день и ночь, – хриплый голос великана-номарга звучал все более яростно. – Я сам почти все время стою у дверей опочивальни, ем и сплю в прихожей… И ручаюсь, что среди моих нет предателей! Разве что… кто-нибудь полагает, что я сам – предатель?
Вопрос повис в воздухе. Эпименид отвел глаза в сторону, Пирр, несколько раз задумчиво кивнув, перевел взгляд на него.
– Откуда у тебя сведения о предателе среди номаргов, дядя Эпименид? – медленно спросил он. – И не истинные ли враги распространяют эти толки, чтобы ослабить нашу оборону?
Ответить Эпименид не успел: от ехавших позади экипажей с геронтом и прочими старцами к ним приближался Дион. Критский царевич сидел на белоснежной кобыле, узда которой была украшена золотыми бляхами и пурпурными кистями, попона была расшита изображениями черно-красного быка – символом острова Минотавра. Диона сопровождала свита из полудюжины богато одетых молодых людей.
– Как ты находишь эти новые бастионы, о достойный Пирр, сын Павсания? – Дион указал стеком на две полукруглые башни, выделяющиеся на сером фоне городской стены Кидонии свежей кладкой. – В твой прошлый приезд их еще не было.
«А и верно, не было, – отметил про себя Галиарт. Ему довелось сопровождать царевича два года назад, когда тот приезжал на похороны матери. – Рабы только-только начинали камень таскать. И гляди-ка, сколько натаскали!»
Бастионы и впрямь выглядели внушительно: сложенные у основания из огромных обтесанных глыб, они могли не бояться ни снарядов катапульт, ни тарана. Примерно от середины и до верха в стене были прорублены бойницы, через которые гарнизон мог бы без труда расстреливать неприятеля из луков и «скорпионов». Венцы башен, украшенные мощными зубцами, были оборудованы также желобами для различных кипящих жидкостей, кои в случае штурма будут литься на головы осаждающих, а также мощными треногами палинтонов.
– Внушительно, – похвалил Пирр, с интересом разглядывая укрепления. – Напоминает новейшие фортификации римлян.
– Их и стоил римлянин, вернее италиец, – улыбнулся уголками губ Дион. – Мне стоило большого труда уговорить отца перекупить этого мастера у проконсула Метелла. Мы заплатили италийцу золота больше, чем весит он сам. Хотя потом нашелся еще один, который его переплюнул в жадности. Некий Фулон, ученик александрийского изобретателя Кронида…
– Как же, слышал о нем, – закивал спартанский царевич. – Я имею в виду Кронида. И даже читал его труд, посвященный метательным машинам большой разрушительной силы. Будущее военной науки, если верить утверждениям самого изобретателя.
– В своей книге Кронид забыл упомянуть, сколько стоит постройка подобных машин, – поморщился Дион. – Позволить себе что-либо подобное может только очень богатое государство. Например, Римская Республика. Мы, здесь, на Крите, рискнули воплотить в жизнь один из самых скромных проектов Кронида, представленный уже упомянутым учеником Фулоном. И это обошлось, не побоюсь сказать, в сумму, сопоставимую с годовым доходом нашего дома со всех подчиненных ленов острова.
– Хм, клянусь молнией Зевса, что же это за проект такой? – поднял черную бровь Пирр, заинтересованно глядя на собеседника.