Балаустион
Шрифт:
Несколько кварталов конь еще держал скорость, хотя, чувствуя боль, мотал головой и жалобно ржал. Чуткое ухо Аркесила вскоре уловило сбой в привычном ритме галопа, только возбуждение помешало ему сделать это раньше. Очень скоро конь обессилит и перейдет на шаг, или, того хуже, взбесится от боли. Боги, что же делать? Вот уже и храм Афродиты, половина пути до дома полемарха. Но погоня уже за самой спиной, и… ийэ-эххх!
Споткнувшись, пегий подломил передние ноги и с визгом рухнул на грудь, потом на бок и добрую дюжину шагов проехал по земле, беспорядочно меся воздух копытами. Аркесил, кубарем полетев через голову коня, свалился
– Ну что, шакал трусливый, не помогла тебе коняга? – участливо спросил один из трех. Они спешились и окружили олимпионика как стервятники падаль.
– Эге, ребята, да он же одноногий! – заржал второй, пнув валявшийся на земле костыль.
Просочившегося в грудь воздуха Аркесилу хватило, чтобы кратко описать, что он думает о «белых плащах» и ублюдке Леотихиде в частности. А они были именно «белыми плащами», не номаргами, и олимпионик подумал, что ему повезло.
Это была ошибка. Они накинулись на него, как голодные псы на кусок мяса. Били твердыми подошвами и носами военных сапогов-эндромидов, жестоко, не разбираясь – по животу, ребрам, голове, больной ноге. Аркесил, ослепший и оглохший под градом обжигающих ударов, ползал на четвереньках, пытаясь встать на ноги и ответить – хотя бы раз, хотя бы одному. Но сделать это не удавалось – очередной пинок валил его на землю. Наконец, он нащупал руками отшлифованный конус протеза и наугад ткнул им вверх. Попал – раздался вскрик боли и ругань. Протез тут же вырвали у Аркесила из рук и принялись дубасить им по плечам и спине. Храбрец был уже на пороге того, чтобы провалиться в спасительное болото беспамятства, но тут, как всегда, внезапно, избиение прекратилось. Некоторое время он еще лежал, приходя в себя, потом с трудом раскрыл глаза и потряс головой, чтобы прогнать бесновавшуюся в голове какофонию.
– …делаете? Как вы смеете творить беззаконие, да еще перед домом эфора? Или вы полагаете, что заход солнца дает право на бесчинство? – глухой голос принадлежал молодому мужчине. В ушах шумело, но Аркесил готов был поклясться, что голос знакомый. Просто вечер знакомых голосов, да и только.
– Успокойся, приятель, мы просто решили проучить эту шельму, – развязно отвечал один из «белых». – Играл утяжеленными плутовскими костями, собака, представляешь? А потом хотел сбежать со всеми монетами, что вытащил из нас. Ну ничего, сейчас мы отведем его обратно, он все нам вернет. А там, клянусь Дионисом, выпьем по кувшинчику вина, помиримся, да все забудем, дело житейское! Верно я говорю, ребята?
«Ребята» охотно подтвердили.
– Плутовал он или нет, вы не смеете избивать свободного человека, – сурово проговорил спаситель Аркесила. – И если он захочет подать в суд, я выступлю свидетелем на его стороне, и вас приговорят к штрафу.
Сказанное «белым плащам» вовсе понравилось.
– Эй, да полно тебе кипятиться! Какой суд, какой штраф? Мы заберем его домой, и всех делов-то… Это ж мой кузен, свои мы люди, и меж собой сами разберемся, клянусь Дионисом. А ты, добрый человек, шел бы спать, не вмешивался. Эй, ребята,
– Никуда он с вами не поедет, – Аркесил еще не узнал этого голоса, но уже готов был признаться его обладателю в вечной признательности. Правда, сделать это пока не получалось: язык слушался его так же плохо, как отбитые конечности. – Не внушаете вы мне доверия, ночные разбойнички. Кто знает, кто вы такие? А ну-ка, назовите мне ваш отряд и чин, живо!
«Белые» расхохотались, тихо и злобно.
– Отряд и чин, говоришь? Может, тебе еще и выпить поставить? – ехидно осведомился тот, что говорил больше всех.
– И бабу привести! – хихикнул второй.
– Ладно, парни, некогда возиться с этим придурком, – подал голос третий. – Забирайте мясо и поедем, нас уже ждут.
Крепкие руки подхватили Аркесила за подмышки и резко – аж голова запрокинулась – поставили на ноги. Вернее, на ногу.
– Уроды, – сумел выдавить олимпионик. Ободренный таким успехом, он собрался попросить обладателя знакомого голоса о помощи, когда тот решительно шагнул вперед.
– Я ведь сказал, что он останется здесь! А ну, руки прочь!
– Чего-о? – руки, державшие его, действительно разжались и Аркесил, естественно, хлопнулся задницей о землю. Удар отозвался в голове удивительно сильной вспышкой боли. – Ты что, полуночник, смерти ищешь?
– Так-так, белые плащи? – спаситель, подойдя ближе, смог разглядеть в темноте их одежду. – Отряд телохранителей элименарха Леотихида? Что здесь происходит, во имя богов?
– Убийство, – хмыкнул старший из «белых». – Парни, вы меня поняли?
– Угу, – в унисон ответили «парни» и принялись обходить нового противника с двух сторон. Третий, переступив через ноги Аркесила, надвигался с фронта.
– Даже так? – удивился спаситель. – Эй, Прокл, принеси мне свой меч. И факел прихвати.
С места он не стронулся, а голос если и повысил, то совсем немного. Аркесил восхищался храбростью этого мужа, но чувствовал, что ничем не сможет помочь тому в назревавшей схватке.
«Белые плащи», обнажив мечи, наступали с трех сторон. Но в этот момент от ворот, из которых наверняка и появился ночной храбрец, подбежал привратник с ярко пылавшим факелом. Танцующий рыжий огонь осветил место действия и… заставил вооруженную троицу застыть на месте.
– Исад! – вскричали они хором.
– Исад, – сглотнул Аркесил. К горлу подкатил подозрительный комок.
– Исад, сын Фебида, – спокойно отвечал тот, принимая из рук раба меч. – И находитесь вы перед домом эфора Фебида, господа. Я еще раз спрашиваю – что здесь происходит?
Старший «белых плащей», коренастый тип средних лет с бронзовым значком декадарха на плече, нервно облизал губы.
– Стратег приказал привести к нему этого человека, храбрый Исад, и мы лишь выполняем приказ.
– Вранье, – отозвался у него из-за спины Аркесил, безуспешно шаря по земле в поисках костыля.
– Ого! – удивился Исад, увидев, кого привела судьба к порогу его дома. – Ты, Аркесил!
С кажущимся демонстративным безразличием молодой номарг прошел между «белыми плащами» и, повернувшись к ним спиной, протянул олимпионику руку и помог подняться. На месте мерзавцев Аркесил бы не торопился вонзить меч в эту открытую спину – Исад был известен способностью передвигаться молниеносно.
«Белые плащи», похоже, тоже знали об этом, и не сделали ничего, чтобы помешать молодому номаргу.