Балбесы
Шрифт:
— До этого все мои проблемы валились только на меня. Я творил чёрт-те что, но и отвечал за это только я. Теперь же, этот сукин сын Билли знает и про моих родителей и про Жозефину...
— В-о-о-т оно что, — Блонди хитро ухмыльнулся, — ну, так я и знал, за девчонку свою переживаешь.
— Переживаю и что с того? — буркнул Генри.
— Да ничего, ничего. Это очень благородно. Ты прямо как рыцарь в сияющих доспехах, из этих дамских баллад. Глупо, конечно, но благородно. Я раздумывал над тем, чтобы просто предложить вам свалить куда подальше,
Он развёл руками.
— Что же, будем вызволять их из беды, в которую мы сами их и втащили. А сейчас идёмте-ка спать. Утро вечера мудренее.
Утро было мрачным и похмельным. Ветер гнал низкие облака, накрапывал дождь. В такую погоду хорошо было бы сидеть возле камина, пить горячий эль и смотреть на огонь, но нужно было выдвигаться. Предусмотрительный Хрюша потратил остатки последнего золотого на новую приличную одежду для троих и мешок с едой. Переодевшись, они покинули трактир, выйдя на дорогу.
— Гвардман говорил, что они бьются за деревня Мухоловово. Туда нам и идти.
— Всегда легче идти, когда у тебя есть какая-то цель.
Философски отметил Блонди и они тронулись в путь.
— Что будет, если мы не найдём этот мифический алмаз? — спросил Хрюша.
— Тогда и мы и все наши близкие — покойники, вот что.
— Это я к тому, — заспешил Хорхе, опечаленный, что подтолкнул друга снова к мрачным мыслям, — что нам не помешал бы план «бэ».
— «Бэ» это от слова «балбесы»? — спросил Блонди.
— Нет, в смысле, что нам нужен какой-то запасной план.
— Тогда почему «бэ»?
— Чтобы никто не догадался, — с серьёзной миной ответил Хрюша.
— Наш первый план не выдерживает никакой критики, запасной точно будет не лучше, — Генри сунул руки поглубже в карманы, пытаясь согреться.
— У меня других идей тоже нет, — Хрюша вздохнул. — Хотя не могу не согласиться, что идея искать этот алмаз довольно наивная. Если не сказать сумасшедшая.
— Раз вы такие неблагодарные и считаете мой план с алмазом такой ерундой, что, между прочим, обидно до слёз, то ладно, — сказал Блонди. — Ничего страшного, я человек щедрый, я дам нам ещё один план.
— Разбежавшись, прыгнем со скалы, держась за руки? Нет человека, нет проблем?
— Я, в отличие от тебя, никогда не страдал пессимистичным взглядом на вещи. План такой. Мы забираем всех ваших близких, родственников, друзей, знакомых, односельчан и вообще всех, до кого может хотя бы теоретически дотянуться Билли Мясник, чтобы им навредить, так, да? Смекаешь? Луизу мы выкрадем под покровом ночи и её тоже берём с собой.
— Куда берём-то?
— Как куда? Прикинь, какая это орава человек? Сколько? Два? Три миллиона? Хрюш?
Тот рассеяно почесал голову.
— Не знаю. Человек пятьсот?
— Тем более. Все мы собираемся в одну кучу и нашим гигантским табором
— Знаешь, что я тебе скажу?
— Догадываюсь, но ты всё-таки скажи.
— Мне больше нравилось, когда мы молчали.
Молчать у Блонди вышло от силы минут тридцать, что и так было его личным рекордом.
— Не нравится мне эта дорога, — сказал он, кидая косые взгляды на проезжавших мимо путников.
— Почему это? — встревожился Хрюша.
Блонди наклонился к его уху и нарочито громко шепнул:
— Здесь могут быть плохие люди. Возможно, даже грабители.
Генри не выдержал и засмеялся.
— Мне казалось, грабители это мы.
Блонди махнул рукой.
— Не. Грабители это те, кто кого-то грабят. Мы же просто мальчики для битья, решившие взять чуть-чуть больше, чем положено судьбой. Банда неудачников. Трио «невезучие балбесы». Но на дороге всё равно опасно.
— Почему это, — Хрюша явно обеспокоился такими новостями, начав кидать тревожные взгляды во все стороны.
— Видишь ту знойную женщину?
Он показал пальцем на едущую мимо дородную крестьянку. Её большие груди и второй подбородок игриво потряхивало на каждой кочке, а сама она лузгала семечки и кидала хитрые взгляды в сторону Хрюши.
— Я видел, как она на тебя смотрит и облизывается, — зашептал Блонди. — Подозреваю, она хочет тебя сожрать. Или затащить в кусты и предаться порочным делишкам. Одно из двух. В любом случае — тебя ждёт кошмар, брат. Но если она на нас нападёт, ты уж извини, живым я ей не дамся, придётся тебе отдуваться за нас всех.
Увидев, что Хрюша на неё смотрит, крестьянка подмигнула ему и облизнулась. Парень покраснел, как варёный рак и буркнув что-то неразборчивое заспешил дальше по дороге.
— Я отвык ходить пешком, — ещё через час пути начал ныть Блонди. — Я все ноги натёр. Не для такого благородного господина, вроде меня, эта унылая пешая ходьба.
Генри, который устал так, что хотелось просто прилечь на краю дороги и не идти больше никуда и никогда, решил не показывать виду:
— Ну да, тебя-то в последнее время только на телеге и катали. Правда, два раза из них на смертную казнь везли, но это детали.
— Я слишком долго был богат и уже успел забыть каково это, быть нищим и использовать для передвижения собственные ноги.
— Слишком долго это сколько? Примерно два дня?
— Я, в отличие от тебя, ворчуна, живу днём сегодняшним. Если что и запоминаю, то только хорошее. Вот ездить на телеге было хорошо. Месить стылую грязь — плохо. Я живу и наслаждаюсь приятными воспоминаниями, а не ворчу, как старик с геморроем.