Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.)
Шрифт:
Румынская позиция была схожа с китайской, что достаточно серьезно обеспокоило и насторожило Кремль [369] . Это объяснялось тем, что данный вопрос затрагивал широкий спектр оборонных проблем на евроазиатском, континентальном и региональном уровнях, включая Юго-Западное направление военной стратегии ОВД, то есть Балканы и Средиземноморье. Официально румынская сторона аргументировала свою позицию тем, что стремится не допустить одностороннего осуждения КНР другими (имелась в виду Индия) странами в их собственных интересах [370] . Столь однозначная поддержка Пекина была расценена Москвой крайне негативно, и уже на варшавском заседании ПКК по инициативе советского руководства состоялась неформальная встреча без присутствия румынских представителей с целью усилить противодействие китайскому влиянию.
369
Подробнее дискуссию на заседании в: Document N 30. Minutes of Discussion at Political Consultative Committee Meeting in Warsaw, January 20, 1965// //A Cardboard Castle? An Inside History of the Warsaw Pact, 1955-1991. Ed. by Mastny V., Byrne M. Budapest, 2005. P. 179. Румынская версия протокола заседаний в: Romania and the Warsaw Pact, 1955-1989. Cold War International History Project. Ed. by Munteanu M. Washington, 2002. Vol. 1. P. 229-244. На заседании ПКК 20 января 1965 г. глава советской делегации Л. И. Брежнев демонстративно обратился к Г. Георгиу-Дежу с вопросом о том, является ли высказываемая румынской стороной точка зрения мнением румынской компартии или это – результат совместных действий с КНР. – Minutes of the Meeting of the Political Consultative Committee of the Warsaw Pact Member States, Warsaw. 20.1.1965// Cold War International History Project. Virtual Archive. –1409&fuseaction=va2. document&identifier=5034E1B3 -96B6-175 C-97BBCF7394EAA408&sort=subj ect&item=MLF &print =true.
370
Rijnoveanu C. A Perspective on Romania’s involvement In the Sino-Soviet conflict (1960-1965). Online publication. Paper prepared for the International conference «New Central and Eastern European Evidence on the Cold War in Asia». George Washington University Cold War Group. Cold War History Research Center. Budapest, 31 October – 1 November, 2003. May 2009. P. 8. –Автор статьи приводит в подтверждение этих тезисов ряд выдержек из документов, обнаруженных в архивах румынской компартии.
Одновременно выявилась новая черта происходящего: страны коммунистического блока, находившиеся в конфронтационных отношениях с СССР (Албания и КНР), а также те из них, кто сохраняли свои особые позиции в возглавлявшемся Москвой военном пакте (Румыния), либо начинали придерживаться диаметрально противоположной военно-политической стратегии в международных делах нежели проводимая ОВД и Советским Союзом, выступать как открытые оппоненты Кремля, либо пытались избежать слишком очевидной ассоциации своей политики с действиями СССР, видя в ней угрозу своим интересам расширять контакты с Западом. Приграничный индо-пакистанский конфликт апреля – сентября 1965 г. стал одним из таких примеров. Москва и её союзники фактически поддержали Дели, а Албания и КНР, наоборот, выступили в поддержку Исламабада. В свою очередь, Румыния, стремясь избежать ухудшения отношений с КНР в случае однозначной поддержки Москвы, постаралась устраниться от обсуждения этой темы.
Весной 1965 г. Бухарест активизировал свою внешнюю политику в контексте идеологически аргументированного в «Апрельской декларации» 1964 г. курса на усиление самостоятельности. Одним из важных шагов в этом направлении было расширение экономических отношений с Западом и, прежде всего, с США. Румынское руководство демонстративно подчеркивало особую заинтересованность в укреплении американо-румынских связей и давало знать Вашингтону о том, что «взгляды не только румынского правительства, но и всего коммунистического блока устремлены на то, как мы реагируем, с тем, чтобы проверить, действительно ли мы намерены иметь дело (со странами Восточного блока – Ар. У.), используя политику наведения мостов и дифференцированного подхода к Восточной Европе. Более того, об эффективности продолжающейся политики независимости РНР будут судить в не меньшей степени по нашей реакции (на действия коммунистических стран – Ар. У.)» [371] .
371
149. Telegram From the Embassy in Romania to the Department of State. Bucharest, March 18, 1965, 4 p.m.// Foreign Relations of the United States. 1964-1968. Eastern Europe. Washington, 1996. V. XVII. P. 405.
В определенной степени этот внешнеполитический курс Бухареста начинал уже серьезно влиять на оборонный аспект взаимоотношений Румынии с СССР. Весной 1965 г. румынские контрразведывательные органы выявили ряд лиц из числа военнослужащих-офицеров вооруженных сил, сотрудничавших с органами советской разведки, и власти под различными предлогами удалили их из армии [372] .
Не меньшие чем их советские союзники по ОВД, опасения испытывала и болгарская сторона – наиболее лояльный союзник СССР. Это проявилось зимой 1965. Во время подготовки 15-18 февраля 1965 г. в г. Севастополе военно-морских командно-штабных учений в акватории Черного моря, назначенных на март того же года, с участием болгарских, румынских и советских представителей ВМС, румынская сторона достаточно настороженно отнеслась к идее, высказанной начальником штаба советского ЧФ вице-адмиралом Г. К. Чернобаевым. Предлагалось объединить усилия всех участников учений в организационных рамках единого Черноморского флота. Это явно противоречило усиливавшемуся стремлению румынской стороны не допускать передачу командования национальными вооруженными силами под иностранный, даже под эгидой ОВД, контроль [373] . В то же время Румыния не отказалась от совместных учений в рамках ОВД, и её руководство рассматривало повышение боеготовности, а также операционных возможностей совместных действий румынских вооруженных сил и союзных по Варшавскому пакту сил других государств как один из важных элементов оборонной политики. При этом особое внимание уделялось представляющим интерес для Бухареста Южному и Юго-Западному геостратегическим направлениям, имевшим выход на Болгарию, Югославию и Венгрию.
372
См. об этом в воспоминаниях полковника румынской разведки в отставке Г. Мани: Manea G. Labirintul Vietii prin sarma ghimpata (biografii – memorii – amintiri). Bucuresti, 1998. P. 87.
373
Opris P. Relatii militare romano-bulgaro-sovietice la mijlocul anilor ’60// Revista de Istorie Militara. 2001. N 3 (67). R 18. В приложении к публикации П. Оприша приводится документ – докладная записка капитана первого ранга М. Василе в Политическое управление вооруженных сил Румынии, в которой подробно описываются достаточно натянутые отношения между советскими и румынскими, а также болгарскими офицерами по вопросам координации действий и политическим проблемам.
На проводившихся 20-27 мая 1965 г. на территории двух регионов Румынии – Олтении и Трансильвании командно-штабных учениях под руководством министра обороны генерала Л. Сэлэжана присутствовали советские наблюдатели, однако сама подготовка учений была делом исключительно румынской стороны [374] . План учений заключался в организации и планировании наступательной операции в масштабах фронта с участием сухопутных сил и ВВС и нанесении контрудара как без использования противником оружия массового поражения, так и с учетом его возможного применения. Фактически румынское военное командование по замыслу, составленному самостоятельно румынской стороной, отвечало за совместные действия в рамках условного 3-го Западного фронта, которому придавались румынские 2-я и 3-я армии и 9-й армейский корпус с частями ВВС. В действительности, так называемый 3-й Западный фронт в планах ОВД формировался совместными силами СССР и Чехословакии, не являясь зоной ответственности Румынии. Её вооруженные силы входили в состав Юго-Западного фронта, формировавшегося из 5-й армии вооруженных сил Венгрии, 28-го советского армейского корпуса и 3-й армии румынских вооруженных сил [375] . В соответствии с вводной учений, силы
374
В проведении манёвров приняли участие: начальник Генерального штаба генерал армии И. Титовяну; командующий 3-м Западным фронтом, начальник Управления боевой подготовки Министерства Национальной обороны Румынии генерал армии А. Флока; начальник штаба фронта генерал-лейтенант С. Тарчэ; командующий 2-й армией генерал-лейтенант И. Георге; командующий 3-й армией генерал-лейтенант И. Коман; командир 9-го армейского корпуса генерал-майор И. Шерб; командир авиационного корпуса генерал И. Тыу
375
См. информацию, ставшую доступной после рассекречивания ряда документов из румынских архивов в: Scenarii militare romano-ungare//Jurnalul National, 12.11.2009. —http:// htdig.informatia.ro/jurnalul/afisez.php?sid=526933&date=2009-ll-12&afisez=local
НАТО якобы нарушили нейтралитет Австрии и Югославии, и армейская группа «Тиса» вторглась в Румынию на ширине фронта в 450 км без использования оружия массового
376
Opris P. Aplicatia de comandament si stat major desfasurata de Armata Rom^ana ^in Transilvania si Oltenia ^in perioada 20–27 mai 1965// Cetatea Bihariei. Revista de cultura si istorie militara. 2004. Seria a II–a. N 1. P. 76, 77.
377
Ibid. P. 78.
Проведённые учения были достаточно критически оценены советской стороной. Более того, они фактически усилили разногласия между Москвой и Бухарестом по оборонным вопросам [378] , так как советские военачальники не были довольны степенью подготовки румынских вооруженных сил. Особые нарекания вызвало отсутствие взаимодействия между наземными войсковыми и военно-воздушными подразделениями, инженерными частями и подразделениями химической защиты. Разбор учений происходил с участием советских представителей, включая командующего силами ОВД маршала А. А. Гречко [379] . Вопрос об использовании фронтовой авиации имел принципиальное значение с точки зрения сформировавшихся в военных кругах СССР на основании опыта Второй мировой войны взглядов относительно массированного использования ВВС [380] и появления в тактике советских военно-воздушных сил наступательных и оборонительных воздушных операций. В этой связи отмечалось, что «во время подготовки операции… были определены аэродромы для истребителей и, в частности, для истребителей-бомбардировщиков (этот тип боевых машин относится к классу фронтовых, т. е. тактических истребителей – Ар. У.) без учёта дальности их действия… Не были определены и обеспечены соответствующим прикрытием коридоры пролета и выхода на цель, а также возвращения после выполнения задания» [381] . Румынская сторона с недовольством восприняла советскую критику.
378
Подробнее об этом: Dutu A. Cea dint^ai aplicatie rom^aneasca la nivel de front independent si primele ne^intelegeri rom^ano-sovietice ^in cadrul Tratatului de la Varsovia (mai 1965)//Revista de Istorie Militara. 2002. N 5-6. P. 73, 74.
379
Opris P. Aplicatia de comandament. P. 78.
380
Основы этой доктрины были изложены ещё накануне Второй мировой войны начальником Главного управления ВВС РККА генерал-лейтенантом авиации П. В. Рычаговым в докладе «Военно-воздушные силы в наступательной операции и в борьбе за господство в воздухе», озвученном на совещании высшего руководящего состава РККА, проходившем в Москве 23–31 декабря 1940 г. (Место хранения: Российский Государственный военный архив (РГВА) Ф. 4. Оп. 18. Д. 57. Л. 1–24). Особое значение для понимания места авиации в советских стратегических установках имел доклад командующего ВВС Киевского особого военного округа генерал-лейтенанта авиации Е. С. Птухина: «Действия ВВС в наступательной операции фронта и борьбе за господство в воздухе» (ЦАМО РФ. Ф. 131. Оп. 12507. Д. 37). Он был не менее значимым, а по некоторым положениям и более амбициозным, чем материал Рычагова, с упором на превалирование сил и средств дальней авиации, тяжёлых бомбардировщиков как ударной силы в наступательной войне. При этом число предполагавшегося парка боевых машин было нереально высоким. Степень важности данного материала, готовившегося также, судя по всему, к этому же совещанию и хранившегося в Центральном архиве Министерства обороны РФ (ЦАМО РФ. Ф. 131. Оп. 12507. Д. 37) была столь высока, что гриф «Сов. секретно» был снят с него только 31 июля 2009 г. – Солонин М. «Тетрадь расстрелянного генерал а… »//В ПК, 14.9.2011. После войны и особенно в начале 60-х гг. XX в. в ходе сокращения Вооруженных сил СССР, частью которых являлись ВВС, эта проблема приобрела особое значение, так как в расчёт брались новые виды вооружений, к числу которых относились ракеты «воздух-воздух», «земля-воздух» и «воздух-поверхность» («воздух-земля»).
381
Цит. по приводимой П. Опришем выдержке из документа «Доклад о проведении Вооруженными силами НРР командно-штабных учений (фронт-армия) в полевых условиях с использованием средств связи» (Raport privind aplicatiile de comandament si stat major (front-armata) ^in teren cu mijloace de transmisiuni, de catre Fortele Armate ale R.P.R.)// Opris P. Aplicatia de comandament si stat major. P. 79.
Расширяющаяся активность Бухареста на международной арене достаточно внимательно рассматривалась и оценивалась в Тиране. Действия румынского руководства рассматривались албанской стороной как усиливающаяся независимость Румынии от СССР, позволяющая укрепить албанорумынские взаимоотношения с учётом сложившегося албано-китайского военно-политического союза. Тирана не собиралась возобновлять контакты с Москвой без выполнения предварительных требований с её стороны – признания несправедливыми действия Кремля в отношении Албании, о чём заявил министр иностранных дел НРА Б. Штюла 22 июня 1965 г.
19 марта 1965 г. в торжественной обстановке в Бухаресте был подписан договор о сотрудничестве между двумя странами в области культуры и образования. Зарубежные аналитики отмечали в этой связи, что первым результатом проводимой независимой политики стало улучшение албанорумынских отношений [382] . Скоропостижная смерть в тот же день Первого секретаря Румынской рабочей партии Г. Георгиу-Дежа вскоре после его возвращения из СССР обострила борьбу за власть в румынском партийном руководстве, но расстановка сил во внутрипартийной иерархии обеспечила Николае Чаушеску избрание на пост Первого секретаря ЦК РРП 22 марта 1965 г.
382
Lz. A new Phase in Albanian-Rumanian Relations. 22.3.1965. P. 2. Radio Free Europe research. Box-Folder-Report. 2-3-62. – http://www.osaarchivum.org/files/holdings/300/8/3/pdf/2-3-62.pdf
§8. Несостоявшаяся реформа ОВД в региональном «коммунистическом контексте»
Курс на суверенизацию внешнеполитических действий, взятый Бухарестом в апреле 1964 г., был продолжен после прихода к власти Н. Чаушеску, что непосредственно коснулось сферы обороны. Весной 1965 г. в вооруженных силах Румынии без характерного для подобных действий в коммунистических странах пропагандистского сопровождения была проведена частичная чистка командного и офицерского состава, отдельные представители которого рассматривались партийным руководством как имеющие тесные связи с советской стороной и даже обеспечивающие внутренней информацией по военным и политическим вопросам советские разведывательные органы [383] . Одновременно усилились ограничения, налагавшиеся румынскими властями на контакты между румынскими и советскими военнослужащими. Румынские офицеры, женатые на гражданках СССР, столкнулись с проблемой: либо развестись с ними и отправить в Советский Союз, либо покинуть службу в румынских вооруженных силах. Ещё в начале 1962 г. предшественник Чаушеску – Георгиу-Деж распорядился о создании секретного подразделения, существование которого являлось тайной даже для большинства высокопоставленных работников румынской госбезопасности. Из числа проверенных сотрудников Управления государственной безопасности с целью ведения контрразведывательной работы, направленной на выявление информаторов советских разведывательных служб (КГБ и ГРУ), а также обнаружение возможных агентурно-разведывательных сетей соответствующих советских организаций, на территории Румынии была сформирована специальная структура [384] . Во второй половине 1965 г. это подразделение было усилено в кадровом отношении.
383
Bichir F. URSS pregatea invadarea Romaniei// Evenimentul zelei, 21.8.2008.
384
Watts L. Razboiul clandestin dintre Pactul de la Varsovia si Rom^ania (VIII) // Independent, 1.7.2009; Troncota C. Duplicitarii: O istorie a Serviciilor de Informatii si Securitate ale regimului comunist din Rom^ania, Bucuresti, 2004; Deletant D. Ceausescu and the Securitate: Coercion and Dissent in Romania, 1965–1989. New York, 1996.