Балканы
Шрифт:
Техсостав в ускоренном темпе снимал чехлы и вынимал предохранительные чеки. По бетонке продолжали бежать лётчики и техники.
Со всех сторон громкие крики и шум двигателей. И всё это действо происходит под вой сирены о ракетном нападении.
Но самая страшная картина — пылающий Белград. Отчётливо видно огромное зарево над столицей Сербии. Ощущение, будто наблюдаешь за пульсирующим сердцем, настолько яркая, невообразимая и ужасная картина.
Представить, куда попали крылатые ракеты и сколько ещё таких прилётов будет сегодня,
Через пару минут командирский УАЗ подвёз меня к укрытию наших МиГ-29. У самого входа в подземный ангар меня ждали Вася, Рустам и Пётр Аркадьевич. Судя по серьёзности их лиц, они уже готовы слушать указания.
— Сергеич, какой план? Не думай, что я зассал, но хотелось бы быть уверенным, что доживу до амнистии. Ты обещал, — сказал Василий.
— Доживёшь, если будешь слушать меня. Задача — сбивать. Методично и скрытно.
— Ракеты будем сбивать? — спросил Пётр Аркадьевич.
Я бы хотел сказать, что «да». Но не в наших силах отразить весь налёт. Тем более ночью и без хорошего целеуказания, это маловероятно сделать.
— Надо дать возможность Сербам вывести авиацию из-под удара. Взлетаем и перекрываем пространство вдоль границы с Боснией. И готовимся встретиться с американцами.
Все переглянулись между собой, а Рустам вопросительно посмотрел на меня.
— Они же только бьют крылатыми ракетами, — заметил Токаев.
Я достал из внутреннего кармана карту, чтобы показать район нашего дежурства в воздухе.
— Вот граница с Боснией и крупный город Тузла. Предполагаю, что наносят удары с этого направления. Значит, перекрываем границу и не даём войти самолётам тактической авиации. Наши ракеты позволяют бить на 100 километров.
— А их? — уточнил Пётр Аркадьевич, но вопрос был скорее с укором.
— И их тоже. Попытаются выполнять пуски, так что не забывайте про «Оберег», — напомнил я про комплекс постановки помех на МиГ-29.
Вася хлопнул в ладоши, но тут же призадумался. Взяв у меня карту, он сделал «умный» вид, что изучает её.
— Эт самое… а не проще затянуть «матрасников» к нам на территорию? Пущай их ПВО пощёлкает.
— Предполагаю, что приграничное ПВО уже выведено из строя, — развенчал я веру Василия в помощь с земли. — И кстати, ты со мной в паре полетишь.
Аркадьевич вполне уже вошёл в форму и может быть ведущим в паре. Тем более, сегодня погонялся за Ф-16.
В очень быстром темпе наши МиГ-29 были подготовлены к вылету. Также быстро их выкатили на площадку для запуска перед хранилищем. В это время сербы уже начали выруливать со своих мест на стоянке. Первые самолёты поднялись в воздух и заняли курс на аэродромы рассредоточения.
Пока я запускал двигатели, слышал кого и куда перенаправляют. В воздухе полная неразбериха. То высоты не те, то курс в другом направлении дают. Самым сложным было вообще найти аэродром для посадки.
— В Приштину нельзя! Разворот на обратный и следуйте в направлении Вршаца!
Этот аэродром
— Подгорица под ударом! Разворот на Ниш! — подсказывал руководитель полётами экипажам в воздухе.
Удивительно, что Ниш ещё открыт. Там военная база сербов и вполне НАТОвцы могут по ней ударить.
Многофункциональные дисплеи ярко светили, отображая для меня нужную информацию. Техники уже сняли предохранительные чеки и ждали момента на выруливание. Я посмотрел на своих коллег. Они ещё продолжали запускаться. Времени очень мало. В любую минуту будет прилёт, и тогда уже никто не взлетит.
— 711й, готов, — доложил Рустам.
Следом за ним вышли в эфир Пётр Аркадьевич и Вася.
— Вышка, группа 711го готова к выруливанию, — доложил я.
— Подруливайте к полосе, — быстро сказал руководитель полётами.
Ему сейчас очень сложно. В воздухе множество самолётов, которые надо отправить на перебазирование. Какую-то часть техники уже прячут в хранилища, а какие-то самолёты просто «раскатывают» по аэродрому на большом расстоянии друг от друга. Так можно минимизировать число потерь техники.
Самолёты сербов продолжали уходить в ночное небо. На тёмном фоне пламя форсажей выглядят как огненные конусы.
— 711й, на исполнительный. Отход левым разворотом на курс 280°, высота 7000, — доложил я.
— Выполняйте.
Я занял место на полосе и дождался, пока вырулит мой ведомый. Вася достаточно быстро занял своё место и доложил о готовности к взлёту.
— 3й, выводим. Обороты максимал! — громко сказал я, продолжая удерживать вибрирующий самолёт на форсажах. — Паашли!
Разбег по полосе. Скорость растёт, нос самолёта вот-вот начнёт подниматься.
— Отрыв!
— Шасси убрано. Справа на месте, — доложил Вася.
— Влево с креном 45°, разворот через «точку». Паашли!
Плавно начали разворот. Контролирую, чтобы все параметры держались ровно и без резких скачков. Пока в способностях Василия я не совсем уверен.
— Ближе держись. Не отставай, — сказал я в эфир, заметив, что Долгов слегка уходит в сторону.
— Понял.
Постепенно заняли нужную высоту и направились в сторону границы. Управление нами принял пункт наведения, находящийся рядом с Боснией.
Включил локатор и начал просматривать воздушное пространство. Пока никаких меток в районе Тузлы не видно. С земли постоянно сообщают, что наблюдают приближение НАТОвских самолётов, но пока только видны помехи на локаторе.
— 711й, наблюдаю. Справа под 30°, дальность до цели 130, — подсказал нам офицер боевого управления.
Как эта должность называется у сербов, трудно сказать. Но смысл один тот же, что и в Союзе.
— Понял, — ответил я и подвернул в сторону метки.
Она постепенно приближалась, но никакого облучения не было.