Балканы

Дорин Михаил

Ещё пара шагов, и мы снова вместе. Как и прежде. Вера бросается мне на шею и горячо целует. Чувствую солёный привкус на её губах и горячее дыхание.

— Я чувствовала что ты жив. Ждала. Вся извелась. Верила, что однажды ты постучишься в дверь и войдёшь в дом.

— Всё позади. Я жив и здоров.

— Думала, что недосказала, недообняла, не выразила свою любовь, — громко плакала Вера, прижимаясь ко мне.

— Я же говорил, что заговорённый. Теперь у нас будет время на какие угодно

слова. Всё позади.

Вера подняла на меня мокрые от слёз глаза.

— Больше так надолго без весточки не улетай, ладно? — улыбнулась сквозь слёзы жена и нежно поцеловала меня.

Наслаждаться поцелуем супруги я долго не смог. Поскольку был ещё один человечек, к которому я вернусь хоть с того света.

— Папа! Папа! — кричала Вика, перебирая маленькими ножками по снегу.

Дочка быстро бежала ко мне. Я присел на корточки и поймал её в объятия. Поднял над собой и закрутил. Радостный крик дочери было приятно слышать. Хоть она меня чуть не оглушила.

— Я соскучился, дорогая. Очень-очень! — прижал к себе дочку, а потом и жену.

В такие моменты понимаешь, что большей награды уже быть не может. Сердце постепенно успокаивалось, а дышать становилось гораздо легче.

Когда эмоции слегка утихли, я посмотрел на моих товарищей. Петра Аркадьевича встречала супруга и дочь. Хмурый и серьёзный полковник не смог сдержаться и пустил скупую мужскую слезу.

Как и Вася Долгов. Его встретила сестра, которую он не отпускал. Они до сих пор стояли, не отпуская друг друга.

Ну а Рустам уже что-то активно обсуждал с родными. Рядом с ним утирала слёзы его невеста, которую он крепко обнимал.

Двери первой чёрной Волги открылись, и из машины вышел генерал Хреков. Улыбка до ушей, настроение приподнятое.

— Родин! Сынок! Да ты ж мой дорогой! — кинулся обниматься Андрей Константинович.

Я только и успел поставить на бетон Вику, чтоб её Хреков не задавил. Обнял он меня так, что у меня слегка дыхание перехватило.

— Дедушка Андрей, папа вернулся.

— Цветочек мой, знаю. Но твой папка — лучший лётчик. Ещё и выбрался из джунглей. Наверняка в тылу врага был. Ну и как там? Папуасы преследовали? Змеи кусали? А приходилось пить…

— Андрей Константинович, подробности не при детях.

Хреков замолчал, а за его спиной показалась Белла Георгиевна. Как всегда шикарно одета. На ней светлая шуба и кожаные лакированные сапоги на среднем каблуке.

Она меня обняла и поздравила с возвращением. Я же снова взял на руки Вику и обнял Веру. Так не хочется их отпускать!

— Бабушка Белла, а вы к нам домой сейчас? — спросила Вика.

— Конечно, цветочек наш. Только я просила называть меня Беллой. Всё же мне не 60 лет.

— Но и не 18, — съязвил Андрей Константинович.

Белла

Георгиевна улыбнулась и ещё раз приобняла нас.

— Ждём вас, дети, у дома, — сказала она и повернулась к Хрекову. — Следующее застолье откладывается на месяц.

Белла развернулась и пошла к машине, аккуратно виляя бёдрами. Андрей Константинович поспешил за супругой, извиняясь на ходу.

— Кхм, дорогая, ты у меня самая лучшая. Сегодня такой день… — начал уговаривать её Хреков, но Белла не сдавалась.

Мы ещё немного постояли на бетонке, спокойно помолчав. Но тут у Веры возник вопрос.

— Подожди. Ты был в джунглях? В Африке, верно? — спросила она.

— Конечно.

— А почему ты не загорелый? И кто эти люди, которых встречают, будто с войны? — поинтересовалась Вера.

Только я открыл рот, чтобы ответить, как жена меня остановила.

— Лучше ничего не говори. Конго, так Конго. А то у меня дома корвалол закончился, — сказала Вера, и мы пошли в сторону автобуса.

Недалеко от ПАЗа стоял в тёмном пальто и меховой шапке Леонид Борисович Краснов. С нашей последней встречи он разительно постарел. Видно, что в последнее время у него было много работы.

— А вот он нам часто помогал. Каждую неделю звонил и интересовался не нужно ли нам чего, — шепнула мне Вера.

— Здравствуй, Сергей! С возвращением, — поздоровался он со мной.

— Добрый день! Спасибо вам. И за семью тоже.

— Не стоит. Результат твоей работы — лучшая благодарность.

Я кивнул, но видно было что не только поздороваться пришёл Леонид Борисович.

— Сергей, сам понимаешь, что происходит. Кое-кто хочет с тобой поговорить. Есть много работы, где ты нужен стране.

Вот умеют представители КГБ подбирать момент для подобных разговоров.

— Всегда к услугам нашей страны. Но у меня сегодня выходной, — ответил я.

Леонид Борисович молча кивнул, пожал мне руку и пошёл к машине. Все мои товарищи с близкими погрузились в автобус. А мы все медленно шли к дверям одного из ПАЗов.

Но встречи на сегодня не закончились.

— Товарищ Родин! Сергей Сергеевич! — позвал меня кто-то за спиной.

Я обернулся. Ко мне бежал парень в лётном зимнем обмундировании. Лицо знакомое, но вспомнить не получалось.

— Я Альберт Тубин. Вы меня в Осмоне готовили к отправке в Афганистан, — протянул он мне руку.

Пожав его холодную ладонь, я вспомнил кто передо мной. Его группа прибыла к нам тогда из Кубинки. Но наша работа с ним успехом не завершилась. Мне пришлось настоять на том, чтобы его не допустили к полётам. Он терял сознание в кабине на больших перегрузках.

— Привет. Вспомнил. Как у тебя дела?