Баллада об индюке и фазане
Шрифт:
– Эту самую зажигалку? Вы не ошиблись? Занудство Званцева можно было понять и простить – работа у него такая, но я нервничала и сердилась, боясь из-за его вопросов сбиться и нагородить ерунды.
– Да, эту самую. Она, видите ли, меченая. Я ее выменяла у подруги на французский брасматик…
– На что?
– На брасматик. Это такая тушь для ресниц, в трубочке, с круглой щеточкой. Ну вот, мы с подругой не договорились бы насчет обмена, если бы зажигалка не оказалась меченой. На ней две велосипедистки, и у одной на ноге ожог… То
И я достала из кармана зажигалку. Но Званцев уставился не на нее, а на меня.
– Значит, зажигалка все-таки у вас?!
– В том-то и беда, что у меня! – чуть ли не со слезами в голосе ответила я. – Мне ее подарили!
– В обмен на брасматик, что ли?
– При чем тут брасматик! Мне ее просто так подарили через мою же собственную глупость.
– А что вы получили в обмен на брасматик?
– Да ее же, зажигалку, будь она неладна! И тут мы оба основательно замолчали. На асимметричной физиономии Званцева не было ни тени понимания. А я чувствовала, что сказала что-то не то, и соображала – что же именно?
– Я начну сначала, – как можно нежнее и задушевнее сказала я, разобравшись наконец, что к чему, – Значит так. В конце февраля я выменяла у Колосниковой Светланы Николаевны зажигалку гонконгскую натуральную на брасматик французский, который, в свою очередь, купила у Стрике Анды, отчества латыши не употребляют, за восемь рублей, Эту зажигалку я подарила своему… ну, другу, что ли. Потом я выкинула ее в окно. Подобрать ее на дорожке можно было, только пока в моем окне горел свет. Тогда она была видна. Свет я погасила сразу же после двух. Зажигалка исчезла в те четверть часа, которые интересовали вас с точки зрения поисков убийцы. Так?
– Предположим…
– А сегодня вечером совершенно незнакомые мне моряки подарили мне ни с того ни с сего эту самую зажигалку!
– Вашу, значит, собственную зажигалку?
– Ф-фу! Вот именно!
– И кто же вам ее подарил?
– Я же сказала – не знаю.
Это была чистейшая правда, и все же Званцев посмотрел на меня недоверчиво.
– С другой стороны, – начала я оправдываться, – это я сама и спровоцировала. Не надо было мне хвалить собственную зажигалку.
Званцев имел полное право рассердиться на мою бестолковость. Я поняла это, когда он, помолчав, задумчиво предложил:
– Давайте, лучше я буду задавать вам вопросы. А вы будете на них отвечать.
– Ладно… – вздохнула я. – Только давайте разговаривать по дороге.
– По дороге куда?
– К дяде Вернеру.
И поскольку это имя нуждалось в комментариях, я объяснила – моя сестра замужем за дядиным родным племянником, следовательно, он и мне теперь дядя. Все получилось складно – Званцев видел, как Кузина с Кузеном ворковали на палубе трамвайчика.
Тем не менее идти к дяде Вернеру Званцев отказался, хотя я и описала ему всю сцену дарения зажигалки.
– Значит, единственное
– На нем были дядины отпечатки! – вспомнила я. – Он последний брал в руки зажигалку. Потом – я.
– Ну вот. И мы не можем установить, кому из четырех она принадлежала. Потому что все четверо могут от нее отказаться. А доказательств у нас нет. Никаких.
– Черт бы побрал эту зажигалку! – разозлилась я. – Так, значит, я вас зря искала? И убийца спокойно уедет завтра с острова, и отправится в свое кругосветное путешествие, и будет дышать морским воздухом, и будет болтаться по Рио-де-Жанейро, а на вас будет висеть дело! Приятная перспектива!
– Постойте, постойте! – всполошился Званцев. – Какое еще кругосветное путешествие?
– Они все четверо – моряки! – объяснила я, как младенцу. – Ходят в загранку. У них есть боны. И они куда-то собираются, во всяком случае двое из них, но кто именно – я не поняла. Они говорили, что будут заходы. И даже если предположить, что Эдвин тут совершенно ни при чем, он еще мальчишка, то все равно остаются три человека, которые не сегодня-завтра смоются из Риги.
– Черт знает что… – пробормотал Званцев. – Похоже, что вы правы. Что же делать-то?
– Вы не можете уйти отсюда? – сообразила я. – Вам нужно быть именно здесь? Теперь хоть ясно, почему вы сказали насчет невесты. И не оправдывайтесь, пожалуйста. Это же ваша работа, Предлагаю вариант – вы даете мне инструкции, я возвращаюсь в усадьбу и выполняю нх со всей доступной мне точностью. А утром, если вы только пробудете здесь до утра, прибегаю и докладываю вам о результате.
– Какие, к лешему, инструкции… – вздохнул Званцев. – Ну, что вы можете предпринять…
– Все, что потребуется!
Я не врала. Бегаю я быстро, особенно на короткие дистанции. Реакция у меня хорошая – я была в институтской сборной по волейболу. Плаваю отлично. А главное – чтобы мне попала вожжа под хвост. Тогда я способна на всякие чудеса.
– Чего уж теперь от вас требовать… И он очень выразительно посмотрел на мое поролоновое пузо.
Если бы мне сейчас подвернулась под руку любимая Кузина, у Званцева прибавилось бы еще одно уголовное дело.
– Так как же быть? – в панике спросила я. – Вы не можете покинуть пост, А я ни к черту не гожусь! Значит, они так и уйдут неизвестно куда?
– Мне что-то кажется, что я знаю, куда они пойдут… – загадочно сказал Званцев. – И если это так – лучше, наверно, выйти им навстречу. Пошли.
И тут я обнаружила в своей правой руке босоножку…
Вылезать с босоножкой в руке из-под липы я никак не могла.
– Вы идите, – смущенно попросила я, – а я сейчас… Мне кое-что поправить надо.
– Понимаю.
Званцев решительно шагнул из-под липы.
Я, застегнув босоножку, поспешила за ним, Некоторое время мы шли молча.