Балтийский форпост

Малыгин Владимир

Глянул на супругу, безмолвной бледной тенью присутствующую в обеденной зале, блюдущую фигуру и оттого не притрагивающуюся ни к вину, ни к угощениям, оглядел каждого из гостей, довольно насыщающихся вкусной едой. Лоснящиеся от жира и соусов лица торговцев, чопорные и одновременно простецкие лица их жён заставили внутренне поморщиться. Приходится терпеть это серое общество, ведь они своей набитой мошной за всё платят! Перевёл взгляд на посланника папы и вздрогнул от встречного пристального, прожигающего до сердца

взгляда. Показалось, что тот читает все его мысли, словно раскрытую книгу.

Справился с собой, отогнал прочь непонятно откуда всплывший страх, пристальный встречный взгляд предпочёл проигнорировать и повторил вопрос:

– Так когда?

Вильгельм помедлил с ответом, словно раздумывал над сроками. На самом же деле в очередной раз прикидывал, всё ли он выжал из этих прижимистых бюргеров или ещё можно на них чуть надавить? Пока есть такая возможность?

Пожалуй, можно и надавить. Ишь, как насторожились. Прямо замерли и не дышат! Только так, чтобы никто этого не понял.

– Такой поход требует тщательной подготовки, – лениво откликнулся епископ. Осмотрел роскошное блюдо с нетронутой едой перед собой, перевёл взгляд на насыщающихся гостей этого дома…

Да! Именно что надавить! Взял в руку золотую вилку, осмотрел её и положил назад, наслаждаясь всеобщим вниманием и ощутимым нетерпением. Каждого из сидящих на противоположной стороне стола одарил пристальным взглядом, остановился на бургомистре.

– А подготовка требует денег. Чем больше будет денег, тем быстрее будет объявлено о начале похода. – Он требовательно оглядел всех сидящих в зале.

Сидящие за столом настолько дружно выдохнули, что в стоящих на столе подсвечниках взметнулось и затрепетало пламя свечей. Лишь бургомистр на сытый и ленивый взгляд епископа ответил точно таким же. Ему-то что терять? Его домочадцы и раньше-то за ворота без охраны не выходили, а уж теперь и подавно на улицу никого не выгнать. Сами никуда не рвутся! И уже прикидывал, а какую часть от собранных денег можно будет положить в свой карман! Сам-то он ничего тратить не собирался! Зачем, если вокруг столько дойных коров?

Точно так же думал и рижский епископ. Служба службой, престол престолом, а и о себе забывать не следует!

И только торговцы горестно вздохнули. И тут же приободрились – в очередной раз можно будет поднять цены! Поход походом, денег будет жалко, но крестоносцы уйдут, а цены так на прежнем уровне и останутся. Затраты быстро отобьются! И каждому из находившихся за обеденными столами были понятны все эти переглядывания.

– Тогда обсудим сроки? – взял на себя ответственность выразить общее мнение бургомистр. Ему такое по должности положено.

* * *

– Этот объявился! – Воевода властным жестом отослал из приказной палаты писца и служек. – Да двери за собой поплотнее

притворите!

– Доложили уже, – поморщился посадник на такое самоуправство, но возражать не стал. И не потому, что не осмелился, а… Просто разговор предназначался не для лишних ушей. А то, что разговор обязательно состоится, сразу было понятно по тому, каким злым и раздражённым казался старый товарищ.

– И что делать будем?

– Ничего не будем, – отвернулся к окошку посадник.

– Как это ничего? А то, что он в устье Наровы крепостицу заложил, это что?

– Как что? Пусть строит. Что данам, что крестоносцам подобное своеволие вряд ли по нраву придётся. Так что рано или поздно… Скорее рано они с ним сами разберутся!

– Полагаешь?

– Сам посуди. Стал бы ты спокойно смотреть, если бы на твоих землях кто-нибудь подобную стройку затеял?

– Так то на моих, – оскалился воевода.

– А даны ничуть не хуже тебя, – отзеркалил злую усмешку посадник. – Или ты считаешь, что то не их земли?

– Вообще-то это земли эстов, – осторожно уточнил воевода. И покосился на товарища. Что он на это скажет?

– Были! Когда-то! – усмехнулся тот в ответ. – Ты об этом поспорить пришёл?

– Добрый спор ещё никому не навредил. И насчёт крепостицы ты неправ. Тут слухи ходят, что даны уже несколько раз пытались этого, – воевода мотнул бородой куда-то в сторону окон, – в реку скинуть, да не вышло у них ничего! Ты не думал, что будет, когда этот окрепнет и крепость свою достроит? А ну как реку нам перекроет? Что тогда делать станешь, как торговым людишкам такое объяснишь? На Литву или Ригу я бы не особо уповал, те за наши интересы сражаться не станут. Наоборот, как бы нож в спину не воткнули, когда слабость нашу почуют!

Воевода перевёл дыхание, огладил ладонью заросший бородищей подбородок, стирая брызги слюны.

– Кстати, ведь это к нему Ярослав Всеволодович приезжал! А ну как новгородцы вновь на той земле утвердятся? Колывань или как там его сейчас даны называют? Ревель? Да, Ревель! Если его назад у них отобьют? Ведь смогут же? А там и до Юрьева очередь дойдёт, и до Риги! Это в прошлый раз Ярослав до неё не дошёл, потому что мы ему не помогли. Или ты думаешь, князь такое забудет?

– А зачем ты мне это говоришь?

Посадник по-новому пригляделся к старому товарищу. А ведь сдал, сдал старый друг! Обрюзг за последний год, поникли плечи, словно придавило их к земле непосильной ношей. И брюхо себе такое успел отрастить, что никакая броня не скрывает! Пояса боевого за жирными складками спереди не видать! А глаза всё те же, хитрые да алчные. И глядит так, словно дырку прожечь норовит!

«И через ту дыру ухватить побольше», – почему-то подумалось посаднику.

– А кому же ещё? – неподдельно удивился толстяк.