Банда профессора Перри Хименса
Шрифт:
— А ты кого ищешь? — брякнул Майкл.
— Да… как тебе сказать, — замялся тип с детектором лжи, — дядя мой, пожилой уже, должен вот-вот приехать. Я его-то видел всего лишь один раз, и то в детстве. Вот будет потеха, если не узнаю, — он захихикал, детектор тихо запищал.
— Узнаешь, чего там, брось, не переживай, — продолжал изображать из себя простачка-идиота, словно ничего не понимающего, словно и уши ему заложило и он не слышит этого писка, доносившегося из-под лацкана плаща ищейки. Майкл, для пущей схожести, еще и колупнул пальцем в носу. — Все же родной дядя, не двоюродный. Он тебя может
Хименс сидел на скамейке в скверике, в десяти минутах ходьбы от вокзала. Скверик был большим, многолюдным, некоторые коротали здесь время до отхода поезда. Тусклое освещение, кучи чемоданов, вещей, много негров с детьми и женами. Те, по-видимому, бежали из Вашингтона и следовали куда-то дальше, на север, к лучшим местам, к предполагаемой работе.
— Как там, Майкл? — спросил профессор. — Ищейки уже там?
— Там, шеф, там! Я засек троих. Но думаю, что их там намного больше. Купил вам небольшой подарок и модные черные очки. Сегодня на вокзале они очень в моде. Придется и вам их поносить немножко и помолодеть лет на тридцать.
— Что, нас ждут девушки, Майкл? Хорошенькие девушки, а?
— Ждут, мистер Хименс, ждут! Черт бы их всех побрал! Не открыли бы на вокзале пальбу…
— Ну как, Майкл, идут мне черные очки?… А мои седые волосы, Майкл?
— Я купил и краситель, шеф. Не знаю, понравится ли он вам. Но аптекарь заверял, что родная мама не узнает. Патентованное средство. Жгучий брюнет.
— Майкл, ты уверен, что это поможет? Не буду ли я смешон?
— Там вокзал, мистер Хименс, а не кафедра в Колумбийском университете. И там нет ваших бывших студентов. Мы появимся за пять минут до отхода поезда. Я взял последний вагон. Это как раз напротив кустов и роботного склада.
— Лезть под вагонами, Майкл?
— Нет, господин профессор, нет! Ни в коем случае! Мы перелетим над ними на крыльях, как баттерфляй.
— Не сердись, Майкл. Просто мне не приходилось лазить под вагонами… Да, ты поел на вокзале, Майкл?
— Поел, как же, шеф! Бифштекс с поджаренным картофелем, утка с яблоками, пирог с тыквой, двойной мартини, ну и на десерт охлажденные индонезийские бананы и бокал джина, смешанный с тонизирующим напитком… А теперь не мешало бы закусить все это каким-нибудь сандвичем. А то, знаете, изжога меня мучает.
— Бери мой бутерброд с ветчиной. Я не голоден.
— Мне бы глотнуть виски, шеф. Дрожь в пальцах унять…
— Майкл, только в крайнем случае!.. А лучше и вовсе не вытаскивай. Нам они ничего не сделают. У нас нет убийств… Если, конечно, не считать тех, ну что в черных мундирах, что пожаловали к нам из прошлого. Но они не идут в счет. Не идут, Майкл! Они же не граждане Америки! Они вообще ничто! Их нет! Их давно уже нет! Они не существуют!
— Здесь другое, мистер Хименс. Вы слишком далеко зашли в дружбе с нашим президентом. Вы слишком много знаете о планах нашего президента…
— Но наша демократия! Наша свобода, наша конституция. И потом я…
— Нам бы спрятаться где-нибудь, мистер Хименс, — перебил его Майкл. — Спрятаться где-нибудь
В вагон они сели быстро, кажется, никем не замеченные. Хотя уже потом, когда экспресс тронулся с места, в вагон вскочило несколько субъектов в кожаных плащах. Профессор в окно увидел чье-то лицо, показавшееся ему очень знакомым. «Не может быть, — подумал он. — А, собственно, почему не может быть? Он ведь служит в ФБР. Давно я его не видел, давно…»
Они не выходили из купе, сидели, закрывшись, тихо переговариваясь, а часа в три, когда все уже спали, и поезд пересек повернувшую снова на юг Саскуиханну, прорезавшую глубоким ущельем штат Нью-Йорк, Майкл выскочил в ресторан. И здесь снова нос к носу столкнулся с тем типом, с сиплым. Майкл обрадовался ему как лучшему другу бесконечного детства, беззаботного и веселого.
— Что, встретил своего дядю? — спросил он.
— Да, мы направляемся с ним в Вашингтон, — ответил сипло тот тип. — У дяди там какие-то дела.
Он косился на Майкла, наблюдая за ним, за его движениями. Взяв четыре бутылки пива, дюжину сандвичей с куриным мясом, Майкл хотел уже уйти, как в ресторан вошел мужчина с лицом молодого Перри Хименса. Он подошел к сиплому, что-то у того спросил, тот что-то ответил, кивнул на Майкла, успевшего отвернуться и уставиться в витрину буфета.
«Сели на хвост, черти, — выругался про себя Майкл. Он понял, что они теперь от них не отстанут, пока не проверят и его приятеля, старшего от Майкла всего лишь на два года. И если до появления этого мужчины Майкл еще на что-то надеялся, то теперь его розовые мечты потускнели, поблекли, развеялись. И причиной тому был сынок профессора, видимо, важная весьма птица среди агентов ФБР. — Такие просто так среди ночи в экспресс Даллас-Вашингтон не садятся. Интересно, узнал он меня или нет? Сказать ли о нем Перри Хименсу или нет?…»
Хименс старался не выходить из купе. И лишь после ужина, когда они с Майклом выпили пива и закусили сандвичами, побежал в туалет. В проходе столкнулся с каким-то типом, тот сиплым голосом извинился, пропуская вежливо его, и быстро ушел в другой вагон.
Минут через десять в вагон ввалилось еще два типа в кожаных плащах, расположились неподалеку от их купе, приоткрыли окно и стали курить, что-то сказав проводнику. Тот молча ушел в свое купе. Майкл понял — неспроста они здесь торчат, что-то, по-видимому, готовится. Он сказал об этом профессору. Было двадцать минут четвертого. За окнами мелькали заснеженные холмы, одинокие деревья, рощицы, какие-то строения, дома. Майкл снова напомнил профессору — нужно что-то делать, нельзя сидеть просто так и чего-то ждать, надеяться на бога, нужно и самим подумать о себе.
— Давай спрыгнем на ходу, — сказал Хименс.
— Как спрыгнем, мистер Хименс? На каком ходу? Это же экспресс! Четыреста километров в час. Мы разобьемся в лепешку! От нас ничего не останется! Хотя, однако, вы правы. Нужно сорвать стоп-кран! И это сделаю я. А вы выпрыгнете из вагона. Только незаметно. Ключ я достану. Мне бы раздобыть где-нибудь долларов тридцать.
— У меня есть деньги, Майкл. Вот, возьми. Но как ты потом выберешься? Они схватят тебя, Майкл!