Бандиты. Красные и Белые
Шрифт:
Все молчали и чувствовали себя виноватыми.
Голос подал Петька:
— Надо бы Тверитинова поискать. Вдруг он чего скажет?
Чепаев тяжело вздохнул.
— Вряд ли. Чует мое сердце — пустили Арканю в расход. Но все равно — ищите.
Словно в ответ на это «ищите» в штаб ворвался красноармеец с выпученными глазами, который сообщил о запертом на замок штабе.
— Товарищи командиры! — задыхаясь, сказал он. — Там такое!
Лёнька
Проснулся Лёнька от того, что кто-то зажал ему рот ладонью.
— Цыть, казачок, а то располосую, — услышал
Кроме потной руки на лице Лёнька почувствовал что-то холодное и острое на горле.
— Сейчас я тебя отпущу. Не рыпайся, если жить хочешь.
Холодное и острое перестало касаться горла, ладонь убрали от лица. Лёнька смог дышать.
— Повернись, — сказал незнакомец.
Лёнька повернулся.
— Не узнаешь?
...То, что произошло ночью, до сих пор не укладывалось у Лёньки в голове. Он проснулся от каких-то странных звуков. Выглянув через щель в стене, увидел, как какой-то голый человек бьет красноармейца камнем по голове.
Потом убийца обыскал труп, достал большой конверт и поджег. Не обращая внимания на огонь, голый вымылся, слил воду из бочки, запихнул туда мертвого красноармейца. Вскоре во дворе появились еще двое, видимо — знакомые убийцы. Они явно не доверяли злодею, но были с ним заодно. Убийца велел им искать какого-то гонца, а потом все трое ушли.
Лёньке бы убежать, но вместо этого он проследил за троицей.
Они пробрались к площади. Убийца оставил спутников на улице, вошел в большую избу, перед которой стоял автомобиль, а у дверей нес караул боец с винтовкой. Спустя несколько минут дверь распахнулась, из избы выбежал молодой красноармеец. Часовой спустился вслед за ним с крыльца, они сели в машину и уехали.
Замирая от страха, Лёнька прокрался к избе и только тогда разглядел надпись на картонке, приколоченной к двери: «Штаб 25-й стрелковой дивизии Р.С.Ф.С.Р.».
В одно из окон Лёнька рассмотрел убийцу. Усы, фуражка, смуглое худое лицо. Этот портрет Лёнька неоднократно видел в газетах.
Воздуха в легких стало не хватать. Как же так, человек, которого Лёнька буквально боготворил, оказался душегубом, крадущимся в ночи татем! И это к нему он пробивался с такими трудностями, под его командованием готовился идти на смерть за победу революции во всем мире?! Такого чудовищного обмана не могли предположить, наверное, и сами казаки.
Лёнька отошел от штаба на почтенное расстояние. Что делать? Бегать по домам и кричать: «Измена!»? Бросить все и возвращаться к казакам, которые хоть и за буржуев, но зато по-честному?
Он заметил, что к штабу приближаются двое, судя по походке — те самые, с которыми разговаривал злодей. Они скрылись в избе, потом вышли, заперли штаб на замок и повесили ключ на гвоздь. Один из них оглянулся и посмотрел прямо туда, где прятался Лёнька.
Лёнька испугался, бросился бежать. Назад возвращаться смысла не было: во-первых, под боком покойник, во-вторых, если его действительно заметили, то легко могли догадаться, откуда он взялся. Покружив в потемках вокруг штаба, Лёнька влез в какой-то бесхозный сарай. Дав себе слово не спать, он минут десять таращил глаза в ночь, а потом отключился...
И вот теперь тот,
— А ты шустрый, — похвалил «ангел». — Ты мне нравишься.
— Чего тебе надо?
— Мне-то? Да, в общем, ничего особенного. Я тебя сначала просто убить хотел, а сейчас гляжу — нет, ты еще пригодишься.
— А ты кто?
— Я-то? Богдан Перетрусов. Слышал?
— Бандит?
— Бандит.
— Не подходи, закричу.
— Не закричишь.
— Почему?
— Потому что ты сейчас снимешь свои шмотки белогвардейские и переоденешься вот в это, — Богдан пнул Лёньке под ноги сверток, перетянутый ремнем.
— Что это?
— Не стой, как истукан, уходить надо, сейчас здесь от красных будет не протолкнуться, — поторопил бандит.
В свертке были штаны, гимнастерка, картуз, ботинки и обмотки — форма красноармейца.
— Как ты меня нашел?
— По следам.
— А где тот... другой?
— Я его убил. Переодевайся быстрее, времени мало.
Выбора у Лёньки не было. Перетрусов стоял рядом и поигрывал бритвой. «Зачем я ему? — думал
Лёнька. — Денег у меня нет, оружия тоже, воняет от меня хуже, чем от свиньи».
Тем не менее он быстро переоделся. Несмотря на то что форма была немного великовата, Перетрусов оказался вполне доволен. В нагрудном кармане даже нашлась книжка красноармейца на имя какого-то Семена Бумбараша.
— Идем. И не вздумай бежать. Веди себя, как ни в чем не бывало.
Перетрусов
Убитый водитель «Руссо-балта» чем-то Ясному мешал, потому и лежал сейчас в бочке. Богдан знал, что спрятать труп не так уж сложно. Труднее объяснить исчезновение человека остальным.
С заместителем и часовым Ясный поступил просто: сказал, что Чепаев велел немедленно отогнать автомобиль обратно в Сломихинскую, откуда приехал ночной гость. На это ушло несколько минут. Теперь оставалось сделать так, чтобы исчезновение гостя казалось виной уехавших.
— Догоните машину, в живых никого не оставлять. Машину как-то замаскируйте, чтобы ее сразу не нашли. Потом вернетесь. Я залезу в подпол, а вы поставите стол на люк, понятно? — объяснил Ясный.
— Зачем? — не понял Серега.
— Утром все подумают, что эти двое своего начальника заперли в подполе, а сами сбежали, — объяснил Богдан.
Петух подсказывал, что план идиотский, но он хотя бы высвобождал немного времени для маневра. Вот только какие маневры были на уме у Ясного, Богдан не знал.
Он не собирался догонять автомобиль и убивать пассажиров, это были не его проблемы. Богдана больше занимал тот самый «казачок», которого они преследовали весь день, да так и не поймали. По занятному совпадению, «казачок» оказался свидетелем убийства. И вместо того чтобы схорониться или убежать, пошел, дурачок, следом за душегубами. Всю дорогу до штаба Богдан чувствовал, что кто-то ему затылок взглядом сверлит, а потом догадался, кто это. Вместе с Серегой Богдан сделал вид, что отправился в погоню за автомобилем, а сам остался наблюдать за «казачком».