Банк, который булькнул
Шрифт:
В вестибюле стоял всего один билетер - невысокий коренастый человечек в темно-синей форме. Высокомерно взглянув на вошедших Германа, Вэна и Джека, он процедил сквозь зубы:
– Чем могу вам помочь?
– Ты можешь повернуться, - негромко сказал Вэн, показав ему пистолет.
– Или я снесу тебе башку.
– Боже!
– простонал билетер, побледнел и, приложив руку ко рту, попятился от двери.
– Ну вот, теперь-то уж он точно белый, - усмехнулся Герман. Он даже не стал доставать пистолет, а только надел маску. Это была обыкновенная черная полумаска вроде той, что носил Одинокий
– Повернись, - угрожающе прорычал Вэн.
– Ты лучше делай, что он говорит, - посоветовал Герман билетеру. Я-то парень добрый, а вот он...
Билетер послушно повернулся.
– Что вам нужно? Мой бумажник? Пожалуйста. Вовсе не обязательно делать мне больно. Я не хочу никаких...
– Я просто хочу, чтобы ты вел себя тихо, - сказал Вэн.
– Сейчас мы пройдем внутрь, повернем налево и поднимемся по лестнице. Ты идешь первым. Не вздумай строить из себя героя, потому что мы будем прямо у тебя за спиной.
– И не собираюсь. Я не хочу быть...
– Просто иди.
– Вэн легонько подтолкнул его пистолетом. Как обычно, во время "работы" он производил настолько сильное впечатление матерого профессионала, что его жертвы помимо своей воли начинали охотно выполнять его приказания, не желая выглядеть в его глазах жалкими любителями.
Билетер покорно зашагал вперед. Вэн спрятал пистолет в карман и нацепил маску. Джек и Герман тоже были в масках, но случайный свидетель, наблюдающий, как они идут по полутемному фойе театра, вряд ли заметил бы это.
Тем временем хор на сцене затянул песню:
"Свобода эта мне дана, мне дана, мне дана. Свобода эта мне дана. Свобода эта тебе дана, тебе дана..."
Ступени лестницы были покрыты темно-красным ковром. Поднявшись наверх, Вэн толкнул билетера, чтобы тот поворачивал направо, и они, пройдя мимо последнего ряда кресел ложи и через вторую дверь, поднялись по узкой лестнице в бухгалтерию.
В комнате было шесть человек. Две женщины и мужчина, сидевшие за столами, считали деньги с помощью счетных машинок. Трое мужчин с пистолетами в кобурах были одеты в форму частной охранной фирмы. Едва распахнув дверь, Вэн дал билетеру подножку, одновременно толкнув его в спину, и тот с жалобным воплем полетел на пол. Эта сцена отвлекла всех достаточно надолго, чтобы Вэн, Джек и Герман успели выстроиться в ряд перед дверью с пистолетами наизготовку, всем своим видом демонстрируя, что они полностью контролируют обстановку.
– Руки вверх!
– рявкнул Вэн.
– Ты тоже, дедуля, - добавил он, обращаясь к одному из охранников.
– Я уже месяца три как не всаживал пулю в пенсионера, так что не вынуждай меня понапрасну.
Порой Герману казалось, что Вэн нарочно так нажимает на людей, чтобы кто-нибудь своим отказом повиноваться дал ему повод подстрелить его, но потом каждый раз был вынужден признать, что он ведет куда более тонкую игру. На самом деле люди начинали думать, что он специально провоцирует их на какую-нибудь необдуманную выходку, поскольку это кровожадный маньяк, только и мечтающий пострелять. И, как следствие, Вэн добивался того, что они вели себя паиньками. Герман не очень хорошо знал Вэна, но одно знал точно - во время ограблений, которые они провернули вместе, стрельбы не было ни разу.
И
Что ж, в конце концов, они работали на благо общего дела. И тем не менее было бы здорово, будь здесь какой-нибудь сейф, который требовалось бы быстро открыть.
После того, как все деньги перекочевали в пластиковые сумки, Герман и Джек связали всех семерых служащих театра их же собственными поясами, галстуками, шнурками и чулками, и аккуратным рядком разложили их на полу. Затем Джек бережно отвинтил телефонный шнур от розетки на стене.
– Ты что делаешь, черт возьми?
– удивился Вэн.
– Просто вырви шнур, и дело с концом. Ты что, кино никогда не смотрел?
– Мне нужен параллельный аппарат в спальне, - буркнул Джек, укладывая телефон в одну из сумок.
Вэн неодобрительно покачал головой, но промолчал.
Заперев за собой дверь, они спустились по узкой лестнице и остановились у двери в ложу. Было слышно, как хор мощно грянул очередную арию: "Я ненавижу расистов! Пойми! Пойми!".
– Слушайте внимательно, - предупредил Вэн.
– Нам нужно дождаться строчки, которая звучит так: - "Любите всех, ублюдки".
Герман кивнул, и все трое принялись сосредоточенно слушать. Когда нужная строчка прозвучала, они толкнули дверь ложи и, пройдя через нее, повернули налево и начали спускаться по лестнице.
Время для выхода было рассчитано идеально. Когда они оказались у подножия лестницы, занавес в зале опустился, знаменуя окончание первого акта, и зрители партера толпой повалили по проходам в вестибюль, чтобы перекурить. Тем временем Герман, Вэн и Джек сняли маски и миновали вестибюль, лишь ненамного опередив разгоряченных театралов. Выйдя на тротуар перед театром, они сразу увидели "форд" - он находился примерно в половине квартала слева от входа, двигаясь следом за медленно ехавшим такси.
– Черт бы его побрал, - проворчал Вэн.
– Что он там копается?
– Наверное, пришлось постоять перед красным светофором, - пожал плечами Герман.
Обогнав такси, "форд" притормозил перед входом в театр. Все трое сели в машину - тротуар за их спинами уже был заполнен курильщиками - и Фил неторопливо отъехал от театра.
Теперь Вэн сидел впереди рядом с Филом, а сумки с деньгами стояли на полу у ног расположившихся на заднем сиденье Германа и Джека. Каждый раз, когда машина подпрыгивала на ухабе, проклятый телефон позвякивал, что вскоре начало действовать Герману на нервы. Он обожал разговаривать по телефону, но на этот раз ответить на звонок было невозможно.