Банка для пауков
Шрифт:
— Здесь никого, — сказал он, спускаясь вниз. Они вышли, и Абди помахал рукою водителю, что все в порядке и он может заводить в сарай фуру. Водитель принялся совершать по двору сложный маневр, пытаясь загнать торец фуры прямиком в двери сарая.
Тенгиз и Валико стояли рядом и наблюдали, за ним. Они не могли не отдать должное его водительскому искусству. Развернуться на пятачке и подать стоящую буквой «Г» машину прямиком в ангар было посложнее, чем, стоя спиной к баскетбольному кольцу, кинуть мяч и попасть точно в сетку. У него это получилось с первого раза. Затем они смотрели, как Григорий снимает пломбу и открывает задние двери фуры. Сумка с деньгами стояла между ними. Внутри фура была вся завалена
— Тридцать шестой ищи! — велел Абди. Григорий полез внутрь фуры, подсвечивая себе фонариком и минуты через три пропихнул наружу тюк.
Чеченец извлек из кармана финку, вспорол мешок, наружу выпростались поношенные джинсы, потом мятый белый пиджак, мужская розовая сорочка. Он терпеливо выбрасывал все это наружу, потом в сердцах раскроил тюк вместе с вещами напополам — и из тюка посыпались килограммовые пакеты с серым порошком.
Тенгиз постукал ногой один из пакетов и заявил:
— Похоже на низкосортный цемент.
— А ты попробуй! — предложил поставщик.
Тенгиз посмотрел на Валико.
— Я в этих делах не шарю, — ответил тот.
Тогда молодой человек сам взял у Абди нож и аккуратно надрезал край одного из пакетов и взял горку порошка на кончике ножа.
Для того, чтобы проверить качество метадона, у него были с собой лакмус и пробирки с реактивами. Однако он применил не менее точный, но опасный способ проверки. Он поднес кончик ножа ко рту и лизнул порошок.
И сразу же на него нахлынули почти забытые воспоминания — этот горький вяжущий вкус напомнил ему запретные юношеские бдения в подвалах и на тусовках, детские шалости с пентоталом и эфедрином, потом были марочки, и лишь когда Вано обнаружил, что его сынок балуется героином, он забил тревогу и немедленно отправил мальчика (было ему тогда четырнадцать лет) на лечение в Швецию. В Щвеции ребенка лечили именно метадоном, долго-долго снимали с иглы, отучали от психологической зависимости от наркотиков. Он оказался достаточно сильной личностью для того, чтобы излечиться. Он излечился почти полностью. Почти. Никто не знал, что мечта о наркотиках была самой заветной в жизни этого крепкого, атлетически сложенного молодого человека. Сильнее этой мечты был только страх перед родным отцом, который собственноручно зарезал его друга, бескорыстно делившегося с Тенгом наркотиками и пообещал, что точно так же поступит и с сыном, если тот будет повторно уличен в употреблении наркотиков. Поэтому Тенгиз глубоко похоронил свою заветную мечту, уложил на дно самого заветного тайника своей души, но внутренне готовил себя к тому, что однажды этот тайник раскроет перед ним свои заветные сокровища.
Метадон… Изобретение гитлеровских врачей — создан специально по приказу наркомана-Геринга, когда англичане перекрыли традиционные каналы поставки опия. Заветное утешение человеку, лишившегося героина — и в то же время действующий в десятки раз продолжительнее его. Забавно, что его можно даже растворять в воде и пить, хотя это лишь слегка утихомиривает ломку. Но если кольнуться им, то наслаждение длится долго… не несколько часов как от героина, а сутки и сутки… Мечтательно закатив глаза, Тенгиз утвердительно кивнул головой. Пока он «под колпаком», никто не должен не только знать — но даже догадываться о его мечте.
— Давай следующий! — сказал он. По его указанию Валико оттащил пакеты с наркотиком в сторону и аккуратно сложил. Всего было десять пакетов. Десять килограммов. Десять тысяч граммов. В розничной продаже по 200 долларов за грамм. Но паханы будут продавать его оптом, хватит и по сотне. Итак, только что, подсчитал Валико, он собственноручно перенес из угла в угол миллион баксов. А всего фура доставила старику Марагулия сто миллионов. Славный подарочек за жизнь какого-то грузина. Или
— Сорок второй! — сказал чеченец. Осетин вновь полез внутрь, посвечивая фонариком.
Чеченец сказал:
— Пора считать деньги.
Тенгиз приглашающе стукнул ногой по сумке.
И в это мгновение Валико краем глаза заметил во дворе постороннее движение. Он прильнул к щели в стене. Там не должно было находиться никого, никого, и ворота оставались запертыми. Но они все же появились — с десяток человек в камуфляжной форме и в черных масках. Они сыпались со стен, на которые быстро вскарабкивались по перекидным лесенкам, и бежали к ним, в бронежилетах и автоматами наперевес.
Он только и успел сказал Тенгизу: «Шухер!»
Фура перекрыла доступ внутрь склада, но омоновцы (или руоповцы, кто их разберет) кинулись вниз, между колесами фуры, вверх — через кабину, по крыше фургона, с боков в пространство ангара.
Так бы им и пропадать — никто не успел среагировать на тех ментов, кто сумел проползти по крыше фуры под притолоку ворот, если бы чеченец не схватился за свой «борс», который Валико ему честно вернул, а Тенгиз не заколошматил из полуавтоматической десантной винтовки. Отступая, чеченец начал поливать огнем фуру и все пространство вокруг нее — с краев, снизу и сверху. Своим огнем, отступая, ему помогали Тенгиз и Валико. Шофер Григорий, получив пулю в живот, скорчился на полу под колесами.
— Отходим! — приказал Тенгиз. — Это подстава.
— А как же этот? — Валико указал на чеченца, который один принял отчаянный бой насмерть.
— Пусть прикрывает, — скривился Тенгиз. — Он свои деньги за риск получил.
В дальнем углу склада оказался маленький железный люк, откинув который они оказались в бетонированной трубе диаметром с человеческий рост. С одного ее конца метрах с двадцати от них ярко светило солнце. Выбежав наружу, Валико убедился, что прямо перед ними расстилается кишащая автомобилями кольцевая автодорога, а у обочины их дожидается родной джип «судзуки». Его капот был открыт и белокурая девушка деловито изучала внутренности машины.
— Послушай, а она как здесь оказалась? — спросил Валико, пока они сбегали вниз по оврагу.
— Она здесь потому, что я ее так попросил. Я так и сказал: если ты услышишь стрельбу, шум, гам, отгони машину вон туда и жди нас.
— А как ты узнал, что она водит машину?
— Спросил!
Теперь они уже поднимались вверх по откосу оврага, и шоссе было в считанных метрах от них.
— Слушай! — сказал другу Валико. — Ну, а если бы ты не подцепил бы ее, если бы она тебе так не понравилась, если бы ты подцепил другую, которая не умеет водить машину, что бы мы тогда делали?
— Вах! — сказал Тенгиз. — Большое дело. Пошли бы пешком.
В машине он обнял и поцеловал Люду, которая ответила ему страстным поцелуем. Валико сел за руль.
— Куда едем? — спросил он.
— Поехали к Мимино. Надо посидеть, подумать, решить как быть дальше. Явно они нам устроили подставу. Но кто, как и почему?
МКАД-ЮГ. 12:00
Это придорожное кафе не имело никакого отношения к герою популярного фильма Данелия, кроме одного, содержал ее грузин Кето, и жарил он своим посетителям цыплят табака. Один из обедающих как-то раз увидел упаковку и спросил: «Ай Кето, что Мимино этих кур голландских к тебе привозил?» Все бывшие тогда в кафе рассмеялись, а прозвище к хозяину кафе так и прилипло.