Банка для пауков
Шрифт:
— Шушинский — это какой? — удивился Зураб.
— Шуша — это Шуша. А кого у нас зовут «хан шушинский»?
Из-за крошечного высокогорного городка Шуша, что в Нагорном Карабахе, издавна спорили Азербайджан и Армения. Помимо того, что городок этот был прекрасным курортом и славился своим вином, он был родиной ряда величайших азербайджанских поэтов, писателей, певцов и композиторов. Поэтому прозвище «хан шушинский» намертво прилипло к Мирза-аге, едва лишь он начал хоть что-то значить в этом мире. А значил он теперь очень много.
Шушинское происхождение
— А этот Луда… он чей дэвушка вообще, э? — спросил дядюшка Мираб. — Это Тенгизи девушка, да? А зачэм он взял нашу дэвушку?
— А затем, что он козел шушинский! — заорал Тенгиз, чуть ли не плача от ненависти и ревности.
Сочувственно посмотрев ему вслед, Дато объявил общий сбор «старших» членов семьи.
Все были настроены весьма решительно и все понимали серьезность сложившегося положения. Всем им было глубоко плевать на судьбу девушки, ее эмоции, страдания, как впрочем и на ее нравственный облик. Между собой они ее иначе, как «эта русская блядь» не называли. Однако эта тварь, это человеческое дерьмо, эта «грошовая шлюха» принадлежала Тенгизу, сыну незабвенного Вано, а значит покушение было направлено на самое святое, на подрыв системы распределения сил и влияния в группировке.
— Сегодня он своровал нашу девушку, какой бы бля… она ни была… — разорялся дядя Зураб.
— Зурик! — укоризненно посмотрел на него дядя Дато.
— Нет-э-э-э! Ты не понял! Я говорю «к примеру». Допустим, пусть она даже «такая», но она ведь — наша! Она девушка Тенгиза, а значит это — запрет для всех в мире даже глядеть на нее, не то что свою вонючую шушинскую пасть разевать.
— Все знают, что я эту девушку не любила, — сказала Рена. — Но это оказалась единственная из подружек Тенгиза, которая решила пойти на похороны его отца. Это тоже что-то значит.
— Формально он где-то прав, — проскрипел дядя Автандил, — Тенгиз же ему должен э-э-э-э… некоторую сумму.
— Если я ему должен, пусть наезжает по понятиям! — воскликнул Тенгиз. — Пускай забивает стрелку и вызывает свою братву без базара. Что мы его пацанам на базар ответить не сможем?
— То, что сделал Мирза-ага, по всем закона моря называется беспределом, — авторитетно заверил тучный Дато.
— Если сейчас ему это спустить, — сказала мама Рена, — то завтра он отберет нашу гостиницу, потом оттяпает универсам и наконец заберет ипподром!
При последнем слове все возроптали. Ипподром был любимым детищем Вано, и он в последние годы прилагал огромные усилия, чтобы как-то раскрутить его. За ипподром полегли лучшие джигиты клана Марагулия, отбивая
— Вчера к нам приехал человек из Ростова, — устало сказала Рена. — Рассказал о смерти нашего дорогого Гиви. В морге у нашего мальчика нашли вот эту фотографию. Это человек, который заказал, чтобы у нас отняли грузовик. Во всяком случае, именно он должен был оплатить его доставку.
Фотография пошла по рукам. И взгляд каждого, кто держал ее в руках, изливал свою порцию ненависти и проклятий на безволосое морщинистое лицо.
Это была девушка-персик, настолько же юная, насколько и порочная. Похищение она восприняла как еще один вираж в своей богатой приключениями жизни.
— Послушай, дедок, а чего ты меня похитил, — захихикала она, едва оказавшись в «линкольне». — У тебя че на меня, запало, да? У тебя на меня эрекция, да? Слушай, я тащусь на мужиков с эрекцией. Идешь так по жизни, никого не трогаешь, примус починяешь, глядь, а у он к тебе начинает приставать, знакомиться, всякую фигню пороть, это, видите ли, потому что у него на тебя — бабах! — эрекция, это если по-научному. А грубо по-русски говоря — стоит.
— Э-да! Балаболка! — возмутился Мирза-ага. — Ты заткнешься когда-нибудь?
Он вообще-то был человеком без комплексов, но между ним и его охранниками, которые сидели рядом, одни с ним, другой — с сидящей напротив с Людой, разделенные мягким плюшевым барьерчиком — между ним и всеми его подчиненными, слугами, женами, детьми, словом, всем остальным миром существовала некая незримая грань, стена, преодолеть которую не в силах был никто. Даже перед сильными мира сего, перед тем же Дубовицким, который регулярно получал свою мзду за рынки, Мирза-ага не лебезил, но держал себя по меньшей мере на равных, как президент сопредельного, крошечного, но все-таки независимого государства.
И в этой роскошной десятиметровой машине на месте Люды перебывало предостаточно дам света и полусвета, певицы и кинозвезды, звезды эстрады и балета, актрисы и поэтессы, бизнес-вуман и просто шлюхи. Но ни одна из них не вела себя столь — нет, не нагло, наглость у многих женщин органично сочетается с красотой, — а органично и естественно, словно все в этом мире, как и этот «линкольн» было создано специально для нее и лишь для того, чтобы служить к ее удовольствию.
— Слушай, Азик, а ты будешь меня поить шампанским? — спросила она с деликатностью лисы, обнюхивающей цыпленка.