Банкир
Шрифт:
Позвонив Ирине, предложил съездить туда завтра утром, но у неё на утро оказались дела.
– Ладно, позже перезвоню, – буркнул Павел Иванович и дал отбой.
Он попробовал и дальше заниматься работой, но мысли уже перестроились на семейный лад…
Со своей первой женой Машей он разъехался давно, хотя развод так и не оформил. И в прошлом году стал дедушкой: их с Машей единственная дочь Дарья вышла замуж и родила ему внучку Олю. Дедушкой, однако, Вершинин себя не чувствовал, потому что не жил вместе с ними и не играл
Жил он с Ириной Фёдоровой, хотя не съезжался и с ней – дамой (точнее, матерью-одиночкой) неопределённых занятий, неопределённого возраста и характера. Возраст её он, конечно, знал: тридцать пять, знал и её готовность выйти за него замуж, оставалось выяснить лишь одну мелочь, а именно: что сначала, стулья или деньги?
У Ирины была дочь, и она, вроде бы, была готова родить ему сына, так почему же не рожала? Без брака она родить не могла, так она ему говорила, но и он не раз объяснял ей, что не хочет начинать со штампа в паспорте.
…Мрачные мысли совсем одолели к ночи, а тут ещё он просмотрел в интернете целый сорокаминутный фильм, который зоозащитники сняли об убиении животных в так называемой «БАНО ЭКО» (то есть «благотворительной автономной некоммерческой организации») в Вешняках. Больные, облезлые щенки, котята дёргались в клетках на полу, в агонии; из земли какие-то люди выковыривали лишь слегка прикопанные, засыпанные хлоркой собачьи трупы…
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Следующим, воскресным утром Вершинин всё-таки подъехал к приюту «Вешняки» – возле Кольцевой, у лесопарка Кусково.
Издали увидел, что тёмно-зелёный гофрированный забор обклеен плакатами явно вызывающего вида.
Кто санкционировал концлагерь для собак?
К ответу мучителей животных!
Ворота внутрь были не заперты, и, войдя, Вершинин увидел открытую дверь караулки, в которой двое охранников пили чай.
– …Просто интересуюсь, – сказал он им. – Никакую общественную организацию не представляю… На животных ваших можно взглянуть?
Мужчины молчали, поглядывая друг на друга, потом тот, что помоложе, встал и вышел к Вершинину.
– Разобрали животных… – сказал он. – А какие разбежались… Вон, в лесопарк, – мужчина махнул рукой на голые ещё берёзы, в которых, впрочем, уже сквозил весенний зелёный цвет.
Было очень холодно, чуть выше нуля, и Вершинин похвалил себя за то, что оделся потеплее: куртка и кепка. Из приюта с пустыми клетками он вышел наружу и оглядел уже ярко зеленеющую траву, на которую зоозащитники набросали бумажных и прочих обёрток, бутылок… В интернете писали, что здесь собирались тысячи, но сейчас не видно было никого кроме какой-то девчонки в грязноватой белого цвета курточке с розовыми цветочками, которая подошла к Вершинину и предложила подписать петицию против «БАНО ЭКО».
– Петицию? Вы подписи собираете?
– Да, у нас тут пикет. Вот… хотите,
Что-то заставило его придержать девушку за рукав, отчего она как будто слегка дёрнулась – оскорблённо вскинула глаза.
– Я подпишу… Но по роду службы я не привык идти сразу куда-то, не поняв, что и как… Вот там, значит, содержались эти несчастные собаки и кошки? – он указал на ворота, от которых девушка хотела его увести.
– Да… Но их разобрали наши волонтёры… – Она уже не спешила, но мысли её – он чувствовал – всё равно были в том пикете, в котором она, конечно, была отнюдь не главной…
Девушка с простудой на губе, но с огромными, как выяснилось, тёмно-карими сияющими глазами.
«Изнасиловать бы тебя! – подумалось Вершинину опять словно бы против воли. – Заманить под каким-то предлогом в машину, отвезти в тупичок…»
– «БАНО ЭКО»… Если не ошибаюсь, их «СвязьИнвестБанк» спонсирует?
– Это бандитская организация! И это не единственный их объект. У них по всей Москве…
– И что, везде мучают, уничтожают?
– А как же? Вы не представляете, в каких условиях… Животные в какашках, в моче…
– Но… «СвязьИнвестБанку» в том какая выгода? Вы понимаете, что за любым делом стоят его спонсоры?
Разговор этот как-то не вёл никуда, потому что и начался непонятно с чего, неясно было, кто здесь владеет ситуацией. К ним подошёл худенький чернобородый паренёк. Напряжённо всмотрелся в Вершинина.
– Здрасьте… Кать, там тебя просят подойти…
– Так подходите, пожалуйста. Подписывайте! – ещё раз пригласила она Вершинина и пошла куда-то за угол забора, а Вершинин с пареньком, не торопясь, за ней следом.
…Но каков вид сзади! Эти широкие бёдра… Он снова подумал, что её простенькая курточка и замученное лицо – лишь для невнимательных глаз…
– Чем я могу помочь? – спросил чернобородый паренёк.
Павел Иванович молчал…
– Я просто интересуюсь… А вас что заставляет этим заниматься?
Что ответил паренёк, он как-то не расслышал, потому что завернули за угол, и он опять увидел эту Катю… Пикет состоял кроме неё ещё из этого чернобородого паренька и его – тоже чёрненькой – жены с двумя детишками. Вскоре появился и парень Кати – с фигурой боксёра-тяжеловеса и с розовым лицом ребёнка. Но план Вершинина оставался прежним: увезти её куда-то на машине, пусть даже вместе с этим её парнем, Юрой.
После десяти к пикету подошло много народа, и чувствовалось, что к полудню соберётся толпа. Катя и Юра, оказывается, дежурили всю ночь, и это дало предлог Вершинину отвезти их домой. Но, посадив в машину, он уговорил их заехать к нему. Дочь его якобы тоже хочет взять собаку или кошку из приюта… Эта тема их интересовала.
Говоря о дочери, Вершинин держал в уме Иринину восьмилетнюю Ксению; вспоминать о том, что его собственная родная дочь старше этой Кати, ему было слишком стыдно… Но он успокаивал себя тем, что делает нужное дело: ведь кто знает, где найдёшь ту ниточку, за которой потянется целый клубок…